Д.В. Ковпак о трагедии в Керчи: «Запугивание не предотвратит расстрелы в школах»

Студент Керченского политехнического колледжа Владислав Росляков расстрелял учащихся и педагогов, устроил взрыв и после этого покончил с собой. О том, как общество может конструктивно отреагировать на случившееся «Психологической газете» рассказал кандидат медицинских наук, доцент Северо-Западного Государственного медицинского университета им. И.И. Мечникова Дмитрий Викторович Ковпак:

— Дмитрий Викторович, в России это не первый случай. В чем причина таких событий, если можно говорить о каких-либо системных причинах?

— К большому сожалению, массовые расстрелы, суицид с гомицидом - не редкость, как в нашей стране, так и в других. Во всем мире уровень гетеро и аутоагрессивности людей достаточно высокий. Это проблема транснациональная, межкультуральная, межконфессиональная. В тихой соседней Финляндии была, к примеру, бойня в Йокела, где Пекка-Эрик Аувинен расстрелял шестерых учеников, медсестру, директора школы и застрелился сам. В американском штате Вирджиния студент Политехнического университета Чо Сын Хи убил 32 и ранил ещё 25 человек. Можно привести еще много примеров.

— Можно ли предотвратить такие ситуации с помощью психодиагностики?

— Поймать за руку будущего убийцу крайне сложно. О диагностике на уровне диспансера или психиатрической клиники речь не идет. Современные тесты, опросники и уж тем более обычная беседа со специалистом не дадут нужного результата. Вспомним расследование массового убийства 77 человек, совершенного норвежцем Андерсом Брейвиком: после этого его состояние оценивали три комиссии. Две комиссии признали его невменяемым, и только третья дала заключение о том, что Андерс Брейвик вменяем и несет ответственность за свои действия. Даже постфактум, когда известно о случившемся, сложно поставить диагноз.

Но мы многое можем сделать для профилактики! Суицидальное поведение – это процесс, который тянется в течение месяцев, а то и лет: ему предшествуют сначала пассивные мысли о самоубийстве, потом формируется намерение, которое через некоторое время претворяется в действие. Низкая выявляемость депрессивных и суицидальных состояний, в которых часты проявления агрессии и аутоагрессии, связана с недостаточной распространенностью суицидологических служб. Сейчас в России нет достаточного количества кабинетов социально-психологической помощи. Работа таких служб позволяет помочь многим людям.

Психотерапия эффективнее фармакотерапии: как только в США сократилось количество суицидологических служб и психотерапии предпочли лечение таблетками, стало значительно больше расстрелов в школах. Обратный пример - очень высокий уровень суицидов в скандинавских странах благодаря распространению психотерапевтической помощи резко сократился.

В Норвегии даже в маленьких городах есть центры социально-психологической помощи, куда может обратиться ребенок, подросток, взрослый, работают также группы самопомощи. Принятые меры уменьшают количество суицидов и так называемых расширенных суицидов, когда человек, совершая самоубийство, убивает также и других.

— Какая реакция со стороны общества будет эффективной?

— Закручивать гайки, запугивать и ужесточать наказания бессмысленно. Европа уже проходила через публичное поругание останков самоубийц, чтобы показать презрение общества, в надежде на то, что это предотвратит похожие ситуации. Не получилось. В среде подростков-суицидентов ходит такой анекдот: «Мальчик говорит маме о том, что хочет покончить с собой. «Я тебя накажу!» - возмущается мать. «А как ты это сделаешь? В угол меня перевесишь?». Когда человек уже принял решение убить себя, сделать ему еще хуже невозможно. Идея греховности, самонаказания, самобичевания, а то и гетероагрессии и без того свойственна пациентам в депрессии и суицидентам.

Агрессия по отношению к людям с суицидальным поведением может только усилить деструктивные тенденции и катализировать более мощный выплеск агрессии, в том числе, направленной на других.

Нужен иной подход, когда человек имеет шанс увидеть, что проблему можно решить, что ситуация не безысходна и есть помощь. В нашей стране, к сожалению, проблема доступности психологической помощи решается пока достаточно формально. Когда я возглавлял Санкт-Петербургский психотерапевтический центр, на развитие суицидальной службы не выделялось ни копейки, несмотря на наши многочисленные призывы и предложения. Суицидология в нашей стране долгое время выживала: единицы продолжали заниматься этой сложной темой по собственной инициативе. Обучение суицидлогов в России практически не проводится до сих пор, пожалуй, за исключением Института Сербского (Федеральное государственное бюджетное учреждение Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии имени В. П. Сербского). И если мы хотим что-то менять в сложившейся негативной тенденции к росту числа суицидов с массовым гомицидом, без возрождения суицидологической помощи не обойтись.

Необходимо создать систему доступной для населения помощи: подготовить кадры, открыть гораздо больше ставок психологов, работающих с суицидальными людьми, открыть тысячи кабинетов по всей стране. Не обойтись и без мощной, на уровне государства, программы информирования людей о том, чем им могут быть полезны психологи, проводить психообразовательные программы, развивать антисуицидальные программы и групповые формы работы с лицами из категорий повышенного риска. Только при таком подходе мы сможем предложить населению действительно квалифицированную и адекватную психологическую помощь. И тогда есть шанс, что страдающий человек вовремя придет за помощью и получит её.

Беседовала Юлия Смирнова