.jpg)
В связи с происшествием со стрельбой в Перми 20 сентября 2021, в ходе которого были убиты шесть человек, более 40 пострадали, обсуждается вопрос о том, как преступник получил разрешение на оружие.
Из опубликованного подозреваемым поста в соцсетях стали известны подробности о получении справки об отсутствии противопоказаний для владения оружием. В записке он подробно рассказал о посещении психиатра и психолога. Эту информацию для «Психологической газеты» проанализировала Татьяна Германовна Горячева, кандидат психологических наук, доцент кафедры клинической психологии факультета клинической психологии и социальной работы РНИМУ им. Н.И. Пирогова: «Мне кажется, что для полной оценки действий специалистов данных, полученных в записке, недостаточно, но тем не менее мы можем сказать о несовершенной системе экспертизы».
Также Т.Г. Горячева считает, что встает вопрос о квалификации психолога: «К сожалению, условия работы в ПНД для высококвалифицированного клинического психолога малопривлекательны: зарплата меньше, чем у врача. Нагрузка больше. Обработка результатов, как правило, вручную. Высококвалифицированные специалисты там долго не задерживаются». По мнению Т.Г. Горячевой, руководители-медики зачастую не учитывают специфику работы психолога, устанавливая нормы (до 5 человек в день), хотя полная экспертиза требует не менее 2,5-3 часов, а иногда и больше, с последующим анализом результатов.
Однако вне зависимости от квалификации и условий работы, сообщать клиенту, какие методики будут использоваться, по мнению Татьяны Германовны, «не только неэтично, но просто недопустимо (преступно)».
Т.Г. Горячева подчеркнула: «Только в нашей стране есть свободный доступ к клинико-психологическим методикам и методикам, связанным с экспертизой. Этот вопрос должен решаться на уровне государства. В западных странах вы можете приобрести пакет методик только по получении диплома или профессионального сертификата».
Психологические методики, по мнению Т.Г. Горячевой, должны проходить рестандартизацию, проверку на надежность и валидность каждые пять лет, а иностранные методики должны не только просто переводиться на русский язык, но и проходить адаптацию к нашей популяции, что не делается: «Нет ни лабораторий, которые бы занимались этим, ни структур, которые бы это контролировали. Отсюда встает вопрос о надежности используемого инструментария».
«Конечно, никто не исключает клиническую беседу, но она не всегда дает полный результат, так как клиент может дать социально желаемый ответ, и опираться на нее не стоит», — считает Татьяна Германовна.
«Заключение специалиста — это подробный анализ данных, полученных при использовании соответственного инструментария в сочетании с данными клинической беседы и личного опыта», — подчеркнула Т.Г. Горячева.
Важность доступности психологических тестов только специалистам в комментарии для «Психологической газеты» отметила и Наталья Львовна Белопольская, доктор психологических наук, профессор, декан факультета клинической психологии, руководитель направления «Клиническая психология» Московского института психоанализа.
«Для того чтобы использование тестов вообще, и тем более, дающих экспертную оценку, было эффективно, необходимо соблюдать некую “психологическую тайну”, или, если хотите, профессиональную этику. Это значит, что все профессиональные (не развлекательные) тесты должны быть доступны только специалистам. Совершенно недопустимым, на мой взгляд, является факт, что тест может купить или скачать из Интернета любой желающий», — подчеркнула Н.Л. Белопольская.
Наталья Львовна также проанализировала записку стрелявшего: «Если принять за правду все, что вы мне прислали по экспертизе подозреваемого (не все мне кажется достоверным), то психиатру этот молодой человек чем-то не понравился. Но врач подошел формально. В данном случае отношение к тестированию у специалистов было более чем несерьезное. Скорее, они не хотели брать на себя ответственность и решили подстраховаться таким способом. Молодой человек явно оказался более подготовленным и действовал последовательно. Известно, что личности, имеющие эмоциональные и поведенческие проблемы, прекрасно знают, как нужно поступать, что нужно говорить, чтобы добиться желаемого. Но! Они никогда так не делают!» — считает Н.Л. Белопольская. Наталья Львовна поделилась своим опытом набора персонала в двух аэропортах Москвы: «Когда нужно было набрать большое количество нового персонала, естественно, психологи тестировали претендентов на работу. Как Вы понимаете, там должны работать люди без психических заболеваний и с минимумом психологических проблем. После тестирования мне не раз приходилось проводить клинические беседы с новыми сотрудниками, чтобы оценить их профпригодность. Среди претендентов на работу в аэропорту на испытательном сроке оказались люди с фиксированными нарушениями, но получившие высокие баллы по тестам».
Свое мнение о ситуации с получением «справки на оружие» выразил клинический психолог Владимир Крупин. «Судя по всему, у врача возникли вопросы по поводу состояния обратившегося, поэтому его отправили на дополнительные обследования», — заявил эксперт в комментарии изданию 360tv.ru.
Психолог отметил ограниченность специалистов в выборе психодиагностических методик: «Есть особый набор тестов, который можно использовать в работе. Пусть их довольно много, но набор их действительно ограничен. При желании и сильном рвении все можно найти в Интернете и подготовиться и пройти этот тест — фактически взломать систему».
Однако Владимир Крупин добавил, что изучить пациенту все существующие методики непросто и в любом случае специалист начинает прием с клинической беседы, которая может длиться от нескольких минут до получаса. «Во время клинической беседы специалист, разговаривая, начинает выстраивать некоторые гипотезы и уже после беседы под проверку своей клинической гипотезы выбирает методологию, по которой будет проводить обследование», — пояснил психолог.
Желающих получить право владеть оружием необходимо обследовать более детально с психологической точки зрения, считает руководитель отделения клинико-патогенетических проблем детской и подростковой психиатрии Центра психиатрии и наркологии имени В.П. Сербского Анна Анатольевна Портнова. «К сожалению, проверка при получении оружия проходит достаточно формально, видимо. Любые отклонения в психологическом плане необходимо вычленять и давать какой-то период для наблюдения и, может быть, углубленного обследования. А так психиатр о жалобах спрашивает, а если жалоб нет, то выдает, видимо, разрешение», — рассказала порталу ura.ru Анна Портнова.
Утром 20 сентября на территории одного из корпусов Пермского государственного национального исследовательского университета 18-летний студент открыл стрельбу по окружающим. По данным Следственного комитета России, погибли шесть человек, 28 пострадали. Оружием стрелявший владел на законных основаниях.
На официальном сайте Пермского государственного университета есть информация о возможностях получения психологической помощи пострадавшими.
Телефон горячей линии психологической службы МЧС: 258-40-02, 258-40-01 (доб. 595).Телефоны работают круглосуточно и оказывают поддержку абсолютно всем.
В университете организована работа психологов ГБУДО Пермского края «Центр психолого-педагогического и медико-социального сопровождения» в общежитиях № 2, 5, 6, 7, 8, 9, 10 (время работы психологов с 10:00 до 20:00).
.jpg)
Ну,наконец, кто-то вспомнил про "психологическую тайну".
Пока гром не грянет, наш "психологический мужик" (психолог-гуманист, понимаешь) все время будет всех уверять, что все тесты нужны только для самопознания и ... "личностного роста" (борьбы хорошего с лучшим), а потому все тесты надо СВОБОДНО РАСПРОСТРАНЯТЬ в открытой печати. А необходимость в тестах, которые нужны для выявления людей, которым нельзя доверять оружие, - она вообще не попадает в поле внимания "гуманистов". Это ниже их думы о "высоком предназначении". Уповаете на зоркий глаз практического криминального психолога? Ну-ну, продолжайте уповать. У него глаз, может быть, и зоркий, и его тоже надо бы применять в дополнение к тестам (идеальных тестов не бывает, как мы знаем, как и вакцины от коронавируса все не идеальные), но... беда-то еще и в том, что никто не хочет брать на себя единоличную ответственность за диагностику в "сложных случаях." Профессиональное сообщество все еще не готово профессионально обсуждать такие ситуации. Даже обсуждать! -Так что "распишитесь", как говорится... А ведь для профессионального обсуждения надо хотя бы разделить понятие достоверность и валидность? - А это кто-нибудь делает? Даже в большинстве учебников по психодиагностике нет еще этого различения. Приглашаю столько лет коллег из "Иматона" на площадку "форум ЭСПП" для профессионального разговора. А сдвиг есть? Приятно откопать для себя такую "тематическую нишу", в которой тепло и не сыро - можно отсидеться так, чтобы ни с кем не поссориться.
, чтобы комментировать
Не знаю, причем здесь профотбор в аэропорту и разделение "понятий достоверность и валидность", особенно с учётом того, что ответственность в конечном счете ложится на психиатра, а вся психодиагностика рассматривается последним, в лучшем случае, как дополнительная и вспомогательная.
Молодой человек вполне мог приобрести оружие и нелегитимным способом: приобрести на "черном рынке", забрать силой у родственника или знакомого, владеющего оружием на законном основании и т.д. Во всяком случае, знаю по своему личному опыту, что на военной экспертизе во время призыва в российскую армию, при обследовании контрактников и поступающих в высшие военные училища результаты психодиагностики военных психологов психиатрами нередко, если не полностью игнорируются, то не являются решающими.
Меня очень беспокоит другой вопрос. Не станет ли эта и предшествующие ей аналогичные трагические истории источником репрессивных мер в отношении граждан страны в целом и очередной волны гипердиагностики в психиатрии и, в конечном счете, частичного или полного игнорирования презумпции вменяемости?
Вот пример из недавних. Сотрудниками спецслужбы в отделение был доставлен молодой человек, 26 лет, работает охранником в казино, который оставил предсмертную (!) записку, в которой в т.ч. указал, что хотел бы "перестрелять" учеников и преподавателей своей школы. От завершения суицида отказался, но его записка попала в поле зрения внештатного осведомителя спецслужбы. Надеюсь, не нужно уточнять каким был диагноз при выписке и сколько лет парню предстоит находится на специальном учете в ПНД в качестве т.наз."соцопасного". На мой взгляд врача-психотерапевта и клинического психолога, слова подобные приведенные выше, это далеко не всегда свидетельство истинности намерений. А вот.
, чтобы комментировать
Вот именно такие "гуманисты", как Вы, Михаил Владимирович, которые ставят страхи перед репрессиями выше по значимости, чем интересы обеспечения безопасности, являются тем самым реальным тормозом в развитии методического инструментария "превентивной диагностики". Вы поинтересуйтесь у коллег в Израиле, как там обеспечиваются интересы безопасности и как расставляются в этом плане приоритеты. Там даже учителя некоторые имеют с собой оружие на уроках, но получают его не в ходе "свободной продажи", разумеется. Я недавно об этом слушал по радио интервью на тему "опыт Израиля" по защите детей в школах. Должен сделать оговорку, что сам я там не был. Экспертиза, конечно, должен строиться как двухэтапная: на первом - стандартизированные методики (тесты), на втором - экспертная оценка психиатра или медицинского психолога. Второй этап является решающим. Первый этап лишь подает тревожные сигналы, чтобы второй проводился тщательней. Требования к тестовой методике тогда можно сформулировать строго и профессионально, когда ее место в системе обследования однозначно определено.
, чтобы комментировать