Cтрахи в детском возрасте и механизмы психологической защиты

Страх является «универсальной реакцией» детства, нередко проявляется в физиологической для детей пугливости, не всегда может быть квалифицирован как болезненное явление. В то же время пугливость, боязливость  в препубертатном  (10-12 лет) и пубертатном (13-16) возрасте является уже очевидным психопатологическим расстройством. Страх  – насыщенный аффект переживания угрозы существованию с чувством напряженности, ожиданием угрожающих событий, угрозы физическому и психическому здоровью или несущих боль. Это эмоция возникает у здоровых людей, направленная на источник действительной или воображаемой опасности.

Страх в детском возрасте чрезвычайно многообразен – начиная от психогенно обусловленного усиления обычных детских страхов – темноты, одиночества, животных, «белых халатов», медицинских манипуляций. Эти страхи приобретают характер сверхценности.

Другие страхи усиливаются в периоды возрастных кризисов – это экзистенциальные страхи перед будущей жизнью и будущей смертью с переживанием угрозы физического исчезновения.  И, наконец, бредовые и фантастические страхи с характером громадности («гибель людей»,  война).

Наиболее распространенными являются внушенные страхи, источником которых являются взрослые, окружающие ребенка. Так, ребенок может слышать что-то непонятное и тревожащее его в разговорах взрослых, или сами родители заражают ребенка страхом, подчеркнуто эмоционально указывая на наличие опасности.

Страх и «бегство» в виртуальное пространство

Наблюдение. Мальчик Р.Л., 7 лет из формально благополучной семьи. Эмоционально  теплый,  любит обниматься с родителями и сводной сестрой (мама уклонилась от встречи с врачом под надуманным предлогом). Привели мальчика сестра и друг семьи. Мальчик долго  сопротивлялся, не хотел входить в кабинет врача (его буквально втолкнули в помещение), но, когда сел за стол,  не проявлял негативизма; охотно рисовал и многословно рассказывал о злых инопланетянах, живущих в каждом из нас (половина каждого человека совмещается с половиной невидимого злого существа).

Развивался без каких-либо отклонений. Учится, закончил первый класс. Незаметно для родных, примерно с трехлетнего возраста, у мальчика появились страхи как дневные, так и ночные. В основном это были чрезвычайно выраженные опасения в отношении незнакомых лиц. (Для того, чтобы выйти с сыном на улицу, мама крепко сжимает кисть его руки, и тогда ему приходится подчиниться.). Посещал детский сад, однако в группе ни с кем не играл, молчал, сидя в стороне. По воле мамы посещает пять кружков, включая танцевальный. И здесь он проводит время в одиночестве, так как девочки отказываются от разучивания с ним танцев, ссылаясь на то, что “он какой-то не такой, как все, странный. Целыми днями он напролет играет в компьютерные игры».

По просьбе врача мальчик охотно нарисовал персонажей виртуального пространства. Первым он нарисовал своего героя-спасителя из компьютерных игр, оберегающего его от незнакомцев и врагов, и по собственной инициативе написал его имя. Выяснилось, что сам мальчик тоже живет в этом изображении и только так чувствует себя в безопасности (рис.1). Его рисунок спасителя отличается геометрической стилизацией и схематизацией, утолщенными руками, говорящими о его физической силе. Кисти и стопы отсутствуют. В рисунке имеется обильная штриховка, свидетельствующая о  внутреннем страхе. И геометрическая схематизация, и отсутствие существенных частей (кисти, стопы), и подпись  напоминают нам изображения людей, сделанные в условиях преобладания активности левого полушария (Николаенко, 2013).

Рис. 1. Изображение компьютерного спасителя, внутри которого мальчик Р. спасается от страхов перед незнакомцами.

Рис. 2. Изображение компьютерного персонажа, сделанное мальчиком Р.

На рис. 2 компьютерный персонаж изображен крайне схематично, как «головоног»¹. Названный мальчиком «Инсушитель» в семилетнем возрасте означает деградацию, регресс  изобразительной деятельности. В этот период у мальчика развилось речевое возбуждение, когда в беспрерывной и бессвязной речи невозможно было понять роль этого персонажа. По эмоциональному и речевому возбуждению можно лишь догадываться,   что  скорее всего  - это злодей.

Как можно понять такое патологическое поведение? Известно, что в детском возрасте начинает активно формироваться самосознание, начинается становление образа «Я». Однако,  начиная уже с дошкольного возраста могут возникать и отклонения в форме бредоподобных фантазий с игровыми перевоплощениями. Это те фантазии, при которых ребенок представляет себя одушевленным или неодушевленным предметом и долго ведет себя соответствующим образом с игнорированием реальной ситуации.

В отличие от первичных, быстро меняющихся, тесно связанных  с реальностью фантазий здорового ребенка, патологические фантазии стойки, стереотипны, нередко оторваны от реальности, причудливы по содержанию и часто определяют патологическое поведение больного. При нормальных фантазиях дети сознают, что они «играют»,  «воображают», «выдумывают»  и могут переключиться от фантазий к реальности. Такого критического отношения лишены патологические (аутистические) фантазии.

Мы предполагаем, что страхи Р.  перед незнакомцами вызваны сверхценной идеей, что в каждом встречном человеке имеется недоброе, опасное для жизни начало. При деформированном Я такие понятия, как МЫ и ОНИ представляются угрожающими для личности.  Отсюда возникают стереотипии, отчужденность, «уход в изображаемый образ», т.е. развивается аутизация.

Не исключено, что на начальном этапе развития страха действуют такие механизмы психологической защиты², как фантазирование, доминирующие или сверхценные идеи (убеждения с сильным эмоциональным зарядом) компенсация, идентификация. Так, например, фантазирование проявляется в виде воображения исполнения неосуществимых желаний, в идентификации себя с каким-то героем. Оно способствует снижению тягостного внутрипсихического напряжения, вызванного неудачей в жизни. Идентификация приводит к  достижению психического успокоения путем сопоставления себя с кем-либо другим. Однако в последующем развитии ребенка механизмы личностной защиты часто приобретают патологический характер: дети не могут переключиться от фантазий к реальности, и критика к своим переживаниям отсутствует.  

Перед уходом мальчика, в ответ на протягивание ему на прощание руки (ведь мы уже знакомы друг другу), у него была попытка протянуть руку, но он пресек ее –   все  же этот незнакомец может быть опасен.  

Замаскированный навязчивый страх

Ни для кого не является секретом, что все мы, начиная с детства, носим маски. Они используются, чтобы спрятать нашу теневую сторону личности, недоброжелательность, зависть; или наоборот, предназначены для демонстрации мнимого благополучия.  Маски разнообразны: это и маски горя, печали, покорности,  и маски бурной радости или агрессии. Чаще всего они проявляются в чуждой нам среде или в ситуации опасности. И причины очень разные – встреча со злодеями, или коварно улыбающимися бизнес-леди. Зла хватает на земле на всех. С моей точки зрения, не меньшее зло — неполные семьи. А как быть маленьким в трудноразрешимой для них семейной ситуации?

По просьбе одной леди (имеющей «образование» психолога, но работающей топ-менеджером в фирме) мне довелось тестировать ее шестилетнюю дочь «для профориентации». Конечно, в этом возрасте можно определить только степень развития высших психических функций. Девочка из неполной семьи, но дочь любит маму, мама дружит и встречается с папой; дочь и папа очень любят друг друга и встречаются по воскресеньям. Девочка оказалась двигательно-оживленной, с повышенной вербальной активностью, доброжелательной, с постоянной  улыбкой на лице.

При обследовании оказалось, что у  девочки отстают в развитии зрительно-пространственные функции и конструктивный праксис (способность к узнаванию цветных изображений природы, способность создать целое из частей), связанных преимущественно со снижением активности правого полушария мозга, тогда как развитие речи, словесной памяти (т.е. преобладание левого полушария) даже опережает возрастную норму.

Большой интерес вызывали особенности поведения и рисования девочки и реакции на разные задания. В целом, она вела себя легко и непринужденно, адекватно смеялась. Однако задание нарисовать близких людей вызвало категорический отказ. В задании «нарисуй себя» глаза были так густо заштрихованы, что не видно было зрачков, хотя в рисунке подруги ничего подобного не было. Такая избыточная штриховка, несомненно, обусловлена эмоциональным напряжением, страхом, тревогой, вызванными неясными будущими отношениями в такой неполной семье (см. А.Л. Венгер).

Рис. 3. Навязчивые страхи. Рисунок Инны, 8 лет (Венгер А.Л., 2003). Мы намеренно взяли  совершенно   подобный рисунок из коллекции А.Л. Венгера, поскольку густота штриховки в «нашем» рисунке делала трудным его воспроизведение.

Очевидно, страх маскируется наигранной веселостью и повышенной вербальной активностью: например, не успел я что-либо сказать перед встречей, как услышал: «Это вы тот дедушка, с которым мы будем решать задачки?  Я согласна. Так давайте начнем». И по ходу работы она распоряжалась: «Ну, давайте следующую задачку».

Эта высокая вербальная активность, внешне положительный эмоциональный фон, подчеркнутая директивность поведения (явно заимствованная у мамы) призваны, с нашей точки зрения, замаскировать бессознательный страх перед будущим, навязчивый страх одиночества. Ведь ребенок не может справиться с такой ситуацией, найти способ ее решения  (хотя внешне все выглядит благопристойно, никто не ругается, наоборот, все попарно любят друг друга).

Возможно, при  развитии страха действуют такие механизмы психологической защиты, как вытеснение, компенсация, идентификация. Вытеснение проявляется в игнорировании очевидных фактов неадекватного поведения, вплоть до полного его непризнания. Идентификация приводит к сопоставлению себя с «директивной»  мамой, и, в конечном счете,  к  достижению психического успокоения.  

В последующем развитии ребенка механизмы личностной защиты могут приобретать патологический характер: бессознательное игнорирование (особенно при неблагоприятных ситуациях, психических травмах) может прорываться в сознание, и сопровождаться депрессивными переживаниями или невротическим развитием личности.

Наши исследования позволяют предположить, что такие особенности поведения обусловлены преобладанием активности левого полушария над правым.

Матери были даны рекомендации по коррекции развития высших психических функций ее дочери, а также разъяснения о наличии и причине бессознательного страха у ребенка.

Сноски:

¹ Так называемые «головоноги» - первые в жизни рисунки человека. Они типичны для детей до  3-летнего возраста (позже четырех лет их появление – признак психической патологии).

² «Психологическая защита» понимается как психическая деятельность, как повседневно действующий механизм адаптации к сложным жизненным ситуациям. Этот процесс направлен на
• снижение эмоциональной напряженности, сопровождающей конфликт,
• и предотвращение дезорганизации поведения в случаях конфронтации сознательных и неосознанных установок.

Механизмы «психологической защиты»:
1. нейтрализация эмоционального напряжения при переключении интересов личности на иную, более широкую и значительную деятельность;
2. замена нереализуемой установки на другую, доступную реализации;
3. изменение отношений и снижение эмоциональной значимости явления.

Николаенко Николай Николаевич - доктор медицинских наук.