Психотерапия Невским проспектом

Музыкальный терапевт Владимир Михайлович Элькин рассказал о том, как прогулка по городу может быть терапевтичной. Владимир Михайлович - кандидат медицинских наук, психотерапевт, музыкант, член РОО «Арт-терапевтическая ассоциация», автор книги «Театр цвета и мелодии ваших страстей», автор методики «Методика цветодиагностики и психотерапии произведениями искусства» (компания «Иматон»), ведущий арт-терапевтической мастерской «Арт-терапия шедеврами искусства: музыка, литература, живопись», автор программы дистанционного обучения «Цветовая психология и арт-терапия шедеврами искусства».

Поход на Невский заменяет путешествие по Европе – если хотите посетить Германию, то идите в лютеранскую церковь, созданную архитектором Брюлловым, братом великого Карла. Посмотрите на Гёте, на строгих ангелов, также в соборе открыт музей памяти немцев в Санкт-Петербурге.

Дух Германии - это ещё и Дом книги: в своё время, опасаясь антигерманских настроений, хозяева Дома Зингера дали приют американскому посольству и выпустили наружу американского орла, чтобы город знал - здесь обитают не вредные тевтоны, а американцы, к которым тогда относились позитивно. Сделано это было недаром: в начале войны с Германией горожане разгромили германское посольство и сбросили каменных немецких истуканов с высоты, а город переименовали в  Петроград. О фонаре на Доме Зингера говорили, что там сидит германский агент и сообщает что-то по рации.

Когда идёшь по каналу Грибоедова к Невскому проспекту, возникает впечатление, что Казанский собор огромными лапами пытается прихватить тело зингеровского циклопа, а орёл и зеленоватые валькирии всполошились.  Могучий Кутузов направляет руку с жезлом на орла и валькирий. Неясно, что он имеет в виду, но зелёные валькирии с зингеровскими приборами на всякий случай взметаются к небу.

Александр Блок писал: «Мы любим всё - и жар холодных числ, И дар божественных видений, Нам внятно всё - и острый галльский смысл, И сумрачный германский гений…». Перед нами - живая иллюстрация к строчкам: «Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет В тяжелых, нежных наших лапах?». На самом деле у собора и у фигур на каменном зингеровском гимне швейной машинке вид добродушный.

В своё время Зингер говорил, что его изобретение дало свободу русским женщинам – они покупали швейную машинку, шили на ней прекрасные изделия и зарабатывали, становясь независимыми от кормильцев - вздорных богатых мужчин. Гениальное открытие - вставить в основание иглы дырочку для нитки привело к созданию чудо-машины и чудо-здания. Недаром валькирии на Доме Зингера держат в руках установку Зингера.

Симфония Петербурга

В петровское время гремели пушки по всякому поводу - после опустошения кубка, после начала ледохода, тем более – после победы. В симфонии города первый залп-аккорд можно услышать, если посмотреть с Невского проспекта на Адмиралтейство. Это окаменевшее чувство радости победы над Наполеоном. Второй залп–переход по Большой Морской к Зимнему дворцу через арку Главного штаба. Тот, кто видит это впервые, испытывает эстетический шок и потрясение. Я однажды водил по Невскому проспекту переводчика из Аргентины и видел как он обомлел.

Следующее потрясение и громкая музыка - это Казанский собор, который воплотил идею Павла, желавшего видеть в своем городе Cобор святого Петра. С грохотом пушек звучат Воронихинские аккорды - колонны Казанского .

Продолжая движение по Невскому проспекту, мы слышим арпеджио колонн Гостиного двора - это исполняет свою партию католический храм де Ла Мота. Завершает симфонию партия 16 аккордов колонн Кабинета при Аничковом дворце в исполнении Кваренги.

Справа вырастает громадный Казанский собор. Это торжественный залп-канонада в честь 1812 года, с двумя дирижерами – Барклаем, когда-то обиженным, и русским медведем – Кутузовым. Казанскпй собор сотворён по образу собора святого Петра в Риме. Перед нами православный храм, но со светлыми окнами и многочисленными скульптурами. Казанский собор смотрит на горестный храм Спаса-на-крови.

По чётной теневой стороне идет парад иноземных церквей – голландская, немецкая, французская, армянская, рядом с ними притаились шведская и финские церкви. Линия иноземных церквей пересекается с осью расположения русских церквей и перед нами возникает гигантский крест из церквей: по линии восток-запад идут иностранные церкви, пересекает их русская ось – Казанский –Спас-на-крови.

Прозвучал мощный хорал церквей. Он похож по звучанию на мощный «Реквием» Верди.

Его сменяет полонез - шествие домов Невского проспекта завораживает идущего по улице – по реке с ручейками и речками в виде трех каналов и пересекающих Невский улиц. Дома на проспекте выполнены в разных стилях, поскольку они - дети разных эпох. Скажем, дворец Строганова - это барокко Елизаветы, а здания начала 20 века – это темные суровые Банки. Великаны и красавцы-дома стоят единой линией, плечом к плечу, составляя единое шествие. «Все равны как на подбор» - как говаривал Александр Пушкин. Дома посматривают на нас, людей сегодняшнего дня - взглянут на тебя, моргнут и запомнят. Они стоят как богатыри на карнавале - кто в костюме боярина, кто в купеческом наряде, а кто и в суровой одежде детей 20 века. Они видели всякое  машины и люди мелькают перед ними как суда и рыбёшки на реке.

Петербургская фуга – разговор голосов
Около мойки Голландская церковь смотрит на дворец Строганова. У канала Грибоедова забавное противостояние - Казанский собор и Дом Зингера. Екатерина взирает на Елисеевский дом, бронзовый Пушкин смотрит на портик Руска. Аничков дворец разглядывает Дворец Белосельских-Белозерских.

После божественной поэмы Питера – живая прогулка по бульвару, похожая на мелодии Джоакино Россини: мы имеем в виду роскошную панораму, созданную другим итальянцем – Карлом Росси. В нее входит публичная библиотека, сад с памятником Екатерине на фоне театра, сад Аничкова с прекрасным павильоном Росси, кабинет Кваренги.

Когда в панораме Петербурга появляются сады, у путника становится веселее на душе. Скрипичная музыка садов и вальсов отзывается регтаймом с другой стороны - это Малая Садовая. Там крутится каменный шар, там стоит фотограф Булла и его пес,  множат веселье два придурковатых кота  (порождения нового времени).

Вообще, памятники нового времени - мелкие и ироничные, иногда милые. Чижик, Полицейский, Башмак, Шар, Коты, Пес и прочие – они мелки, как и наши времена. Штык у Московского вокзала  – это главная память нашего века о победе над Германией, аналог бесконечных памятников солдату, которые покрыли нашу страну после тяжелой победы над Гитлером.

Самая театральная зона - это Фонтанка. Четыре коня и четыре человека, расположенные по 4 сторонам моста,  показывают вечную войну человека и природы. Аналогично коням со всадниками с героическими усилиями трудятся атланты на дворце Белосельских.

А вот и вывод - пройдите по Невскому проспекту - и конец любой хандре и меланхолии.

Пройдите по Невскому - и вы спасены от депрессии.

Николай Васильевич говорит, что Невский лжёт, а Достоевский вообще его не вспоминал. А нам он мил и развлекает не только интересными домами, но и потоком людей, которые сами становятся персонажами карнавала Невского проспекта.

Наш Петербург не уныл как у Достоеского, а блистателен как у Пушкина, Ахматовой и Ангивцева.

Мы за Петербург поэтов, а не за мрачный Петербург писателей.

Напоследок я дам слово Николаю Агнивцеву:

Вдали от тебя, Петербург

"Ужель в скитаниях по миpy
Вас не пронзит ни разу, вдруг,
Молниеносною рапирой
Стальное слово "Петербург"?
Ужели Пушкин, Достоевский,
Дворцов застывший плац-парад,
Нева, Мильонная и Невский
Вам ничего не говорят?
... Ужели вы не любовались
На сфинксов фивскую чету?
Ужели вы не целовались
На Поцелуевом мосту?
Ужели белой ночью в мае
Вы не бродили у Невы?
Я ничего не понимаю!
Мой Боже, как несчастны вы!.."