.jpg)
Чем школьный психолог может помочь подростков и родителям в ситуациях ухода из дома, рассказывает Ирина Михайловна Узянова, руководитель психологического центра «Унисон» (Белгород), психолог-консультант, специалист в области кризисной помощи с опытом работы более 15 лет, член Гильдии психотерапии и тренинга, преподаватель Института практической психологии «Иматон».
Перечислю задачи, которые вы должны решить во время консультирования, если вы работаете с ребенком, который ушел из дома.
В первую очередь, это восстановление временной перспективы подростка. Мы сейчас говорим о подростках, потому что обычно в такие ситуации попадают или подростки, или юноши. В моей практике это реже были юноши 10–11 класса, обычно это подростки с 7 по 9 класс. У меня был случай ухода из дома в 11 классе, но это был результат острого конфликта с отцом, и при этом не было мамы. И был случай ухода из дома в 10 классе, когда был острый конфликт с мамой и не было отца. Но чаще это 7–9 класс.
Вторая наша задача — это формирование устойчивости к травматическим переживаниям подростка. Если эта устойчивость сформируется, у подростка не будет желания заканчивать конфликты уходом из дома и совершением суицидальных попыток.
И третье — это восстановление семейных связей.
При восстановлении временной перспективы подростка мы в первую очередь выясняем, считает ли подросток возможным восстановление связей с семьей или нет. Если считает, что нет, то почему.
Если подросток считает, что да, восстановление связей возможно, то мы обсуждаем, как он хочет чтобы было, как ему кажется, как родители хотят чтобы было. Эти две полярности, две стороны все время присутствуют на консультации.
Если подросток считает, что восстановление связей с семьей невозможно, нет, психолог предлагает реалистичный план действий на этот случай. «Давай подумаем, какими правилами вы внутренне будете руководствоваться в семье, если ты пока не готов восстанавливать отношения. Я уважаю твою точку зрения, потому что ты уже не ребенок, и тебе, наверное, где-то больно. И если ты пока не готов восстанавливать отношения, тебя никто не заставит это делать, поэтому нужно принять какие-то правила взаимопроживания, в том случае если ты не готов восстанавливать отношения». То есть мы обсуждаем внутренние границы семьи, границы взаимодействия внутри семьи, которые устанавливаются определенными правилами, и здесь мы эти правила проговариваем. Вначале мы обсуждаем их с ребенком, записываем их подробно. И дальше мы обсуждаем их с родителями: «к чему готов ребенок, как вы на это реагируете, что вы чувствуете, когда это слышите: негодование, еще что-то», мы обязательно должны проработать эти эмоции.
Приведу пример. У меня на консультации была семья, внешне благополучная, многодетная — трое детей, дети отличники, ходят на кружки. Но папа не работал, и шел постоянный прессинг, дети не могли сами гулять нигде. Ребенка забирали из школы, везли до точки Б, из точки Б забирали, не было никакой возможности погулять. Только во второй половине дня в воскресенье и только с теми детьми, с которыми родители согласны, чтобы девочка гуляла… И в какой-то момент девочка просто раньше вышла из школы и убежала, и ее никто не мог найти. Но зато нагулялась и побыла свободной. Родители искренне не понимали, почему, все же так хорошо. Непонимание того, что ребенку нужно самому передвигаться, что они решают за нее, с кем дружить, а с кем нет.
Это не значит, что родители не должны выражать свою точку зрения, — выражайте, но не заставляйте ее придерживаться.
У родителей было абсолютное непонимание, и в большей степени работа шла с родителями, а не с ребенком. Был и страх мамы, что дочка опять уйдет, и непонимание и агрессия со стороны папы — «я столько для тебя сделал». Этот момент отсутствия меры во взаимоотношениях с дочерью лег в основу непонимания папы, почему он должен перестроить свое поведение. Я ему приводила примеры из фильмов, когда тебя слишком много в чьей-то жизни и ты не даешь ему проявляться, и вся агрессия выливается на тебя.
Но ведь ребенок не может проявить в отношении отца открытую агрессию, и девочка проявляла скрытую агрессию, искала, как из этой ситуации уйти. И то, что она сделала, это более-менее щадяще, чем, например, суицид, который, как правило, дети совершают, когда не понимают, как дальше со всей сложившейся ситуацией жить.
14 лет — это время кризиса. Ребенок пять, десять раз попытался объяснить, но родители не понимают, они говорят: «Ты что, вообще что ли? Мир такой опасный! Как это ты будешь сама передвигаться?» Почему происходит этот слом чувства меры? Потому что у папы одна область жизни — работа и учеба — полностью отсутствует, и значит, все время, вся энергия, все эмоции переходят на две другие сферы — либо на «Я», либо на «Я и Другие». Они перешли у него на «Я и Другие», и дети просто задыхаются от этого.
Это важно понимать, про внутренние и внешние границы семьи в том числе.
Что мы делаем дальше: в режиме диалога с подростком мы помогаем ему, во-первых, сформулировать описание возможных ситуаций, которые он согласен попробовать построить; во-вторых, оценить стратегии решения проблем в возникающих ситуациях; и в третьих, мы должны показать подростку связь между действием, личностными и ситуационными изменениями.
В ситуации, о которой я рассказывала, мы говорили, что это не потому что папа тиран какой-то, — у ребенка эта связь отсутствовала. И мы обсуждали, что все это происходит не потому, что папа хочет сделать плохо, а потому, что папа не до конца понимает, что он делает. «Как ты думаешь, чем ты можешь здесь помочь, какие мы с тобой вместе можем выработать папе рекомендации? Начать чему-то учиться и т.д.».
В каком направлении мы движемся при работе с семьей?
Первое — это анализ конфликтной ситуации, то есть мы анализируем отношения, плюсы и минусы сложившейся ситуации.
Второе — проработка чувств, связанных с ситуацией, ребенком, взаимоотношений в семье, всех чувств, которые я в этих трех направлениях могу проговорить.
Третье — знакомим родителей с возрастными особенностями и особенностями протекания возрастного кризиса, в котором находится ребенок.
Четвертое — подготовка родителей к тому, что в процессе работы психолог может стать более значимым, чем родители. Это такой аспект, который мы не должны упустить, мы об этом обязательно должны предупредить родителей: «Это связано не с тем, что я лучше вас, это связано с тем, что у ребенка внутренне есть надежда, что этот человек (психолог) может помочь ему разрешить эту ситуацию. Давайте думать о самом глобальном: что для вас и для меня самое значимое — это сохранение здоровья ребенка, это имеет значение. И если ваш ребенок слушает учителя или психолога, а не вас, но он при этом совершает адекватные действия, а не неадекватные, то вам стоит просто порадоваться. Сказать себе: да, пока я для своего ребенка незначим, и это нормально для этого возраста». В книжках четко написано: родители уходят на второй план, на первый план значимости выходят люди, к которым они прислушиваются, это либо сверстники, либо какой-то значимый взрослый, который по каким-то причинам показался подростку тем, на кого он хочет быть похожим, например, или обладает какими-то качествами, которых нет у родителей, но он хочет этому научиться, и т.д.. То есть надо показать, что более значимо сейчас: чтобы он родителей слушался или чтобы он жив остался. И мы говорим об этом так, чтобы быть услышанными, не ходим вокруг да около.
Следующий момент — анализ динамики восстановления отношений. Каждый раз родители, приходя на консультацию, анализируют, что меняется, в какую сторону, — с этого начинается любая повторная консультация.
Следующее направление нашей работы — это формирование устойчивости к травматическим переживаниям подростка. Переработка травматических воспоминаний подростка: что тебя испугало? Что ты не ожидал увидеть? Что ты почувствовал такого, чего не ожидал? Какая картинка чаще всего всплывает из этого события в твоей памяти?
Еще одно направление работы — формирование определенности в отношениях с близкими. Чтобы подростку было четко понятно, что, например, мама так себя ведет не потому, что он что-то плохо делает или он плохой, а потому что она не может по-другому сейчас себя вести. И если ты хочешь, чтобы мама тебя услышала, нужно подойти и сказать ей о том, что ты хочешь. Не можешь сказать — напиши ей об этом. Должны быть четко установлены поведенческие движения, которые подросток должен делать, чтобы получить какой-то результат — это и есть определенность.
Следующее направление — это поиск «теории» события, его смысла и связи с картиной мира. Важно разорвать связь события и причины: эта причина больше не действует, ситуация перед событием и сейчас — отличается. На это нужно постоянно обращать внимание: так, как было, уже не будет, будет по-другому, потому что произошло событие — и эта история закончилась. Теперь у тебя другое поле, на котором ты можешь строить другие отношения. Родители к этому готовы, ты теперь понимаешь, что нужно как-то перестроить отношения, чтобы в будущем не совершать подобных поступков. Важно, чтобы подросток понял, что изменения, произошедшие после события, — результат его собственных усилий, что приведет к укреплению чувства контроля над последующими событиями.
Еще одно направление работы — достижение положительной самооценки: сравнение, «направленное вниз», должно смениться сравнением, «направленным вверх». Мы должны научить подростка отслеживать динамику, сравнивать себя в прошлом с собой в настоящем: что я раньше не мог, а теперь могу, раньше не умел, а теперь умею и т.д.
Что касается третьей задачи — восстановления семейных связей, в рамках консультирования мы говорим с родителями о том, «когда было хорошо, когда отношения вас устраивали». И этот же вопрос мы обсуждаем с ребенком. И подробно записываем: что ты делал, чтобы было хорошо, какая у тебя была линия поведения, что делала мама, что делал папа. То есть мы определяем линии поведения каждого до кризисного периода. Какие события наполняли тогда вашу жизнь? И потом сравниваем: что из этого сегодня есть, а чего нет. Как правило, почти ничего нет.
И восстановление семейных связей связано с тем, что мы анализируем, что из того, что было и нравилось, мы можем внести в нашу нынешнюю жизнь, — это первый момент. Второй момент — мы пробуем это делать. На консультации мы обсуждаем это, что не получается и смотрим, что бы нового хотелось добавить. И каждый член семьи по этому поводу высказывается.
Это длительная и тщательная работа, но это снижает риск повторных уходов из дома.
Об этом и многом другом Ирина Михайловна Узянова рассказывает в рамках вебинара «Педагог-психолог образовательного учреждения. Содержание работы от "А" до "Я": системный подход»…
.jpg)
Комментариев пока нет – Вы можете оставить первый
, чтобы комментировать