Когнитивный диссонанс, проблема выбора, тревога и практическая работа гештальт-терапевта

Термин «когнитивный диссонанс» не слишком часто используется в практике работы психолога-консультанта. Чаще к теории когнитивного диссонанса обращаются социальные психологи. Но последние 2–3 года термин стал более популярным. Причина в том, что эта концепция отражает ситуацию адаптации человека к внешним вызовам в ситуации, когда окружающий мир предлагает несколько противоречащих друг другу идей или требований.

Мир XX века был (видимо) более спокойным и понятным, чем мир XXI века. Концепция «текучего общества» социолога Баумана предлагает нам печальный взгляд на отношения человека и общества.

Когнитивный диссонанс (от лат. cognitio — «мысль» и dissonantia — «несозвучность», «нестройность», «отсутствие гармонии») — состояние психического дискомфорта человека в ситуации, когда в его сознании сталкиваются конфликтующие представления (факты, идеи, ценности) или эмоциональные реакции. Оно возникает у человека как неприятная (дискомфортная?) реакция на некоторую внешнюю ситуацию, действия окружающих людей или групп, или культурных нормативов, или общественных структур. Это внутренний конфликт, который возникает у человека при столкновении противоречивых представлений, убеждений или ценностей.

Почему человек упрощает свое поведение или делает его невротичным?

Наблюдения социальных психологов касались тех ситуаций, когда люди начинали упрощать или изменять свои мнения, позиции, убеждения, или упрощали свое мышление, или демонстрировали «невротические симптомы» для того, чтобы избежать (устранить) конфликты смыслов или конфликты контекстов в актуальной ситуации.

Две основные гипотезы (по Фестингеру):

• в случае возникновения диссонанса индивид будет всеми силами стремиться снизить степень несоответствия между двумя (или более) своими установками, пытаясь достичь консонанса (соответствия);
• стремясь снизить возникший дискомфорт, индивид будет стараться обходить стороной такие ситуации, в которых возникший дискомфорт может усилиться.

Другое определение ставит акцент на том, какие феномены возникают, когда человек пытается действовать на таком неустойчивом основании. Когнитивный диссонанс — это психологическое состояние человека, при котором его система познания сталкивается с двумя или более противоречащими друг другу верованиями, идеями или убеждениями. Предполагается, что человек предпринимает, сам того не замечая, попытки выйти из этой зоны дискомфорта. Противоположным диссонансу является консонанс — то есть когнитивное соответствие, к которому и стремится человек, чтобы вернуться в комфортное для него состояние.

Гештальт-подход и когнитивный диссонанс

Гештальт-подход рассматривает отношения человека с миром на контактной границе. Важная концепция цикла творческого урегулирования предполагает, что на второй фазе (фаза ориентации-контактирования) человек ищет опору и делает некоторый выбор. А что будет, если поиск опоры на фазе ориентации затруднен? Когнитивный диссонанс побуждает человека отказаться от свободного выбора, вернуться к конфлюэнции или к интроектам, то есть по сути отказаться от ориентации и сразу (упрощенно) перейти к действию! Итак, в рассматриваемых случаях необходимость примитивного упрощения для человека связана не с внутриличностным конфликтом, а с тем, как складывались актуальные отношения человека с его окружением. Именно от внешнего мира поступали предложения, которые противоречили друг другу (в большей или в меньшей степени).

Напряжение, с точки зрения гештальт-терапии, понимается как реакция человека в ситуации, когда он пытается найти основание для ориентации и для выбора варианта действия. Человек пытается «совместить несовместимое». А это совмещение (соединение оснований) необходимо, чтобы создать основание для поступка. В методологии гештальт-терапии мы отметим это как затруднение фазы ориентации и затруднение в работе выбора. Отказ от выбора (например, когда основания неясны и выбор затруднителен или для хорошего выбора нет ресурсов) ведет к тому, что человек начинает обращаться к примитивным интроектам и готовым социальным формулам. Такая неосознаваемая тактика ведет к отщеплению себя самого от своего собственного переживания реальности и возможности работы осознавания.

Тревога и когнитивный диссонанс

В наших исследованиях о природе феномена тревоги с точки зрения методологии гештальт-терапии и ее функции в формировании прерываний контакта мы обратим внимание, что тревога наступает, когда человек начинает действовать без достаточной опоры на фон, отрывается от опоры. Лора Перлз предлагает именно такое определение, которое хорошо сочетается с замечаниями Фрица Перлза, что тревога — это энергия, которая потеряла форму. На основании этих идей можем сделать предположение, что все варианты прерываний контакта (проекция, конфлюэнция, интроекция и ретрофлексия) могут быть результатом такой тревоги, и описанные Фестингером явления нарушений (специфики организации контакта) поведения могут быть интерпретированы как варианты «прерываний контакта». Например, мы можем говорить о дифлексии как отклонении от чувствительности.

Мифологическое (детское) мышление как результат когнитивного диссонанса

Когнитивный диссонанс заметен при проявлениях аналитического и синтетического мышления человека в период стресса. Многие авторы отмечают, что современное массовое сознание поощряет аналитическое мышление (информация разнообразна и много фактов), но мало присутствуют синтетические формы мышления (варианты, в которых человек размышляет и делает свои выводы, адекватные для самого себя и для тех фактов, которые предлагает мир).

Именно так «работает» человеческая психика в момент восприятия изображений в социальных сетях или просмотра большого количества новостей. Чем больше компонентов информации, тем меньше способность создавать собственное мнение. «А я-то сам как думаю?» Эта позиция стала редкостью. Зато мифологические базовые полярности (свой / чужой, женское / мужское, закрытый / открытый, светлое / темное) доминируют!

Моноукладность и разноукладность

Почему же представление о когнитивном диссонансе снова становится важным для понимания? Психотерапевты в XX веке сделали много открытий, которые относятся к области разнообразных деталей личностного развития. Именно специфика детского развития человека и травм детского возраста часто становится причиной для того, чтобы в отношениях с миром создавались условия для тревоги. Термин «внутриличностный конфликт» интуитивно понятен даже неспециалистам. Не секрет, что эта психотерапия появилась в мире, который был более или менее стабилен и предсказуем.

Например, психоанализ мог быть создан только в условиях консервативной Вены… Однако вторая половина XX века и тем более век XXI предложили людям новые обстоятельства. Терапевты были не всегда готовы к тому, чтобы исследовать человеческую тревогу другого происхождения. Человек может быть вовлечен в несколько контекстов. Или не вполне соотнесённые друг с другом системы ценностей могут быть предложены ему со стороны мира. Учитывая, что для человека, который живет в современном европейском контексте культуры, мир социума не менее важен, чем мир физический. Закономерности и правила социально-групповых отношений создают условия настолько же важные, насколько для человека, привычного к жизни в «дикой природе», важны гравитация и законы поведения животных.

Человек может встревожиться и потерять опору, если ему предложены в качестве оснований для действия разноплановые системы ценностей. Если у человека будет время и поддержка для того, чтобы вернуться к себе самому и спокойно начать ориентацию, наверное, мы не заметим феноменов когнитивного диссонанса. А встретимся с медленным и рассудительным взглядом на мир.

Однако такая рассудительность приписывается культурой только «мудрецам, которые живут где-то далеко в горах…».

Человеку XX века мир говорит: «Не думай, выбирай! Не думай, торопись, действуй, будь эффективным, потребляй!» Мир эпохи потребления активно «говорит» человеку: выбирай, потребляй, действуй! И в то же время будет торопить, отвлекать и всячески препятствовать тому, чтобы человек начал ориентацию…

Итак, психотерапевту XXI века нужно привыкать к тому, что в жизни человека могут быть конфликты контекстов. Для примера выберем шутку. В некотором анекдоте обезьянка на психологическом тренинге мечется в группе. Ведущий тренинга предложил участникам разделиться на две группы: в одну пойдут умные, в другую красивые. И обезьянка волнуется: «А как мне быть, если я и умная, и красивая!»

Как гештальт-терапевт может действовать в такой ситуации? Ответ простой: дать поддержку и помочь человеку признавать реальность и помочь человеку признать, что он вовлечен в несколько контекстов!

Индивидуалистический и полевой подход в гештальт-терапии

Если психотерапевт будет рассматривать человека только с позиции его «личностного роста и развития», вряд ли он заметит феномены, связанные с когнитивным диссонансом. Потому что эти эффекты будут проявляться только в момент ориентации в ситуации и выбора способа действия. Совсем по-другому обстоят дела, если мы будем использовать принципы полевого подхода или, как минимум, будем следовать идеям Джоржа Воллантса, что «гештальт — это терапии ситуации». Как известно из теории поля, потребности и желания рождаются в поле, а поле, в свою очередь, принадлежит контекстам. В нашем размышлении термин «контекст» и термин «уклад» — это почти одно и то же. Многоукладность мира, совмещение разных систем ценностей в условиях видимой однородности мира приводит к замешательству. Индивидуализм как принцип западного менталитета и построенные на этой основе модели психотерапии мешают заметить разницу культурных предложений. Наоборот, «релятивный» (отношенческий) принцип, заложенный в гештальт-терапии, в сочетании с полевым подходом даст нам опору. Мы можем не только заметить, что «человек с детства как-то «не так» построил отношении с мамой / папой и потому сейчас тревожится и ведет себя странно. Мы, наоборот, сможем заметить, что обстоятельства таковы, что мешают человеку сохранять свой разум, подсказывают ему: «не думай, действуй!», и, не имея опоры, человек регрессирует и начинает реально вести себя как младенец или как пограничная личность, демонстрируя в отношениях все феномены психопатологии и регрессии. В том числе отказ от размышления, ориентации и выбор в пользу «детских» механизмов образного мышления и мифологического мышления. А тревога нас ждет в этом месте.

Когнитивный диссонанс и творческое приспособление

Автоматизмы адаптации при когнитивном диссонансе:

• фильтровать или видоизменять приходящую информацию («фильтрации» информации описываются теорией «психологических защит» (по Зигмунду Фрейду);
• изменить свое поведение, чтобы не было противоречия;
• изменить одну из когниций, например, убедить себя в чем то, что раньше не было принято («белое это немного черное») (по Леону Фестингеру).

С точки зрения теории адаптации, такие механизмы (автоматизмы) тоже вариант «творческого приспособления. Но в то же время мы наблюдаем в таком «приспособлении» отказ человека от себя самого. То есть это симптомы…

Мне как терапевту недостаточно признать, что человек действует «без опоры на себя самого и без опоры на мир. Мне необходимо поддержать человека в том, чтобы восстановить контакт человека с ним самим и с реальностью.

Как же избежать автоматизмов? Наиболее понятный с точки зрения методологии гештальт-терапии вариант действий — это применить критерий реальности к поступившей информации, признать свои утраты или свои ошибки и поступить в соответствии с новым, более полным и ясным пониманием ситуации.

Контактная граница при когнитивном диссонансе

Контактная граница в отношениях человек / окружение в условиях когнитивного диссонанса не может быть хорошо организована. Когнитивный диссонанс в чувственном опыте человека порождает тревогу. В условиях опыта столкновения человека с разноплановыми предложениями от мира (которые ему необходимо учитывать) человек затрудняется сформировать интенцию. А что будет, если предложения от мира не контрастны, наоборот, как-то сходны, почти одно и то же?

В эксперименте 1960-х годов курицам предлагали различать круг и овал. Круг означал вкусные зернышки, овал означал удар электрическим током. Птица быстро ориентировалась… Когда фигуры становились похожими, бедная птица падала в обморок.

Теория поля, множественные поля и движение к контакту

Курт Левин и теория поля предлагают удобную форму описания того, что и как происходит в отношениях человека и мира. Согласно концепциям теории поля, именно поле создает предпосылку для интенции. Интенциональность поля — это условие для того, чтобы человек сформировал потребность, распознал и дал форму для своего желания. Однако мы помним, что, согласно теории поля (далее мы будем использовать сокращение FTPA — Field Theory and Phenomenology Aproach), потребности и желания принадлежат не просто самому человеку как отдельному существу, не имеющему связей с окружением. Мы помним, что человек различает людей, предметы, институции, группы, связи и другие компоненты, которые, собственно, и составляют структуру и фактуру поля. И именно в поле порождается интенциональность (Изидор Фромм говорил об интенциональности ситуации).

Гештальт-подход предполагает, что в отношениях человека с миром важен принцип движения к контакту и попытка творческого урегулирования. Что произойдет, если человек будет лоялен единомоментно нескольким предложениям, которые делает ему окружение? Что произойдет для человека, если он вовлекается в одном интервале места / времени в несколько ситуаций? Если его интенциональность соотнесена с разными полями? Возможно, переживаемый опыт человека в такой ситуации будет не слишком простым.

С точки зрения процесса контакта, мы предположим, что, если человек пытается отвечать единомоментно нескольким разным требованиям, он попадёт в неприятную позицию. Ни одно движение нет возможности выполнить так, чтобы не вступить в противоречие с другими идеями или обстоятельствами. Несколько контекстов или несколько ценностей призывают его. И это основание для потери опоры. А потеря опоры, точнее, начало действия без опоры — это путь к тревоге. Фриц Перлз говорил о тревоге, что это «энергия, которая утратила форму действия», Лора Перлз более решительно утверждала, что тревога появляется, когда человек действует, не имея опоры... именно тревога будет в центре нашего внимания как часть опыта жизни современного человека в его отношениях с обществом и как тема работы практического психолога.

Тактика терапевта, если терапевт ориентирован на принцип релятивности, при работе с тревогой будет не в том, чтобы призывать человека: действуй энергично! Наоборот, мы будем предлагать человеку: остановись, оглянись, не торопись, несмотря на то, что мир торопит тебя.

Типичные поводы для когнитивного диссонанса

Мы предлагаем нашим читателям взглянуть на применение концепции когнитивного диссонанса более пристально. Некоторые фокусировки этого подхода очень перспективны для практики работы консультантов с темой тревоги. Так как помогают дать внимание именно тем отношениям, которые складываются у человека с его окружением. В тех ситуациях, когда выбор — действие или бездействие — будет важным.

Логическое несоответствие предлагаемой информации, лояльность конфликтующим группам, разные культурные обычаи, конфликт персонального опыта и более широкого мнения, несоответствие прошлого опыта и актуальной ситуации и многое другое….

Вот несколько примеров ситуаций, которые создают повод для когнитивного диссонанса.

История Веры: «Сейчас у меня второй брак. Первый муж был очень эмоционально нестабильный, и я искала в спутнике жизни человека стабильного и неагрессивного. Сейчас мы пять лет вместе. И всё стабильно. Но мне кажется, что всё неудачно. Мне все говорят, что нужно быть всегда “в форме, красивой и привлекательной”, флиртовать ради карьеры. Традиции моей семьи говорят, что надо быть скромной и преданной семье. А психолог, с которым я занимаюсь, говорит, что “надо развивать свою женственность, которая недостаточно находит место в семье”. Я не хочу изменять мужу и не хочу “подавлять свою женственность”... Мне плохо... Я не знаю, что делать».

История Вадима: «Я всегда старался отдавать все силы работе. И быть честным. Зарабатывать деньги для организации. И вот моё руководство предлагает повышение сотруднику, который менее полезен, чем я, для фирмы. Но родственник “высокого начальства”. А для меня снижают премии, так как “зачем поощрять и без этого лояльного сотрудника”... Мне просто не хочется идти на работу...»

История Анны: «Он всегда чувствовался мной как “свой человек"” и мне было хорошо с ним, мы жили душа в душу, и вдруг он утром объявляет, что неделю назад снял квартиру и сегодня уезжает из нашего дома…»

В этих историях есть общее: многое недоговаривается, и человеку приходится тем не менее действовать. Вера находится в поле, как минимум, четырёх культурных предписаний. Вадим оказывается в ситуации конфликта ценностей. Анна оказалась в диссонансе чувственного опыта и реальности отношений.

Человеку ситуация предлагает совершать выборы и действия, хотя основания его для действия ненадёжны. Человек как бы «висит в воздухе» и не может выбрать надёжные опоры для поступка. И тревога делает его бессильным. Он либо теряет сам себя, либо действует под влиянием простых предписаний извне...

Как психолог может быть полезен в этих обстоятельствах? Сравним ситуацию внутреннего конфликта в сравнительно спокойных и непротиворечивых условиях и ситуацию тревоги в условиях когнитивного диссонанса. Если тревога человека порождается «внутренним конфликтом желаний» или тем, что человек стремится к чему-либо и сам себя останавливает, психолог именно сам факт тревоги делает фигурой, предлагает успокоиться и расслабиться, предлагает «понять себя самого». Эти обычные для работы психолога тактики не совсем подходят для тех случаев тревоги, которые вызваны когнитивным диссонансом. Потому что «успокоение от тревоги» не восстанавливает опоры. Разноголосица происходит не во внутреннем мире, а в тех предложениях от мира, которые не удаётся урегулировать между собой. А для планирования действия и его совершения нужна устойчивая опора.

Помощь со стороны психолога может быть в том, чтобы помочь человеку вернуть себе самообладание. И признать, что именно мир предлагает несколько контекстов, и человек сам может выбирать между ними. Опираясь на себя.

Это не значит, что будет всегда найдено одно-единственное хорошее решение. Возможно, скрытый конфликт станет доступным наблюдению! Но человек возвращает себе право на замешательство, на неопределённость, на размышления, на ориентацию и на свой выбор.

«Лучшее враг хорошего»

Может ли быть так, что человеку предложены хорошие условия и что-то приятное и полезное, и в то же время будет ситуация когнитивного диссонанса? Конечно! Вот примеры из практики терапевта.

Случай Коли. «Яблоко или груша». Успешный в бизнесе и построении карьеры человек все время сообщает, что «я не точно знаю, чего я хочу». И небольшой пример из событий детства проливает свет на эту историю.

История Коли (5 лет): «Я придумал, что хочу яблоко на десерт. Попросил маму. Мама сказала — вот тебе груша, она вкуснее. И правда, груша сладкая. Но почему-то я не рад... Груша действительна сладкая, но что-то осталось неприятное в ощущениях». Это «неприятное» и есть след потери опоры и как следствие «когнитивного диссонанса. Маленький Коля находится в ситуации, когда его контактные действия отвергнуты и ему нужно как-то игнорировать то, что он получил отказ в своей просьбе и не успел пережить этот отказ, и заново ориентироваться и сформировать свои желания и намерения.

Общий принцип: если вам предлагают что-то похожее на то, что вы желали (но не совсем то), и вам надо быстро принимать решение, вы теряете опору. Вспомним, что Лора Перлз отмечала, что тревога появляется, когда человек начинает действовать, не имея опоры на фон (как оттолкнуться для прыжка, если ты уже висишь в воздухе?).

В этой коммуникации пропущены большие фрагменты в выражении чувств, и это создает «дискретность» в организации контактного процесса. Тактика терапевта — восстановление временно пропущенных этапов контактного процесса, и такая работа позволяет человеку «встать на ноги» (получить опору). Например, необходимо сначала пережить печаль в связи с тем, что мама отказала предоставить яблоко, и только потом заинтересоваться новыми предложениями мамы. Но мама не дает времени своему сыну, чтобы тот взял себе достаточно пространства для осуществления такой операции. Запутывает дело тот факт, что по субъективным вкусовым ощущениям груша во рту вкуснее, чем яблоко. Для мальчика этот плод безусловно приятен органолептически. Но то, что процесс обращения к маме за яблоком, и отказ в этом движении, и переживание горя / расставания, и снова обращение к маме, новая ситуация, и ориентация, и еще много небольших контактных процессов остались не проявленными и тем более не завершенными, составляет основание для странноватого привкуса «нереальности». Это ощущение есть некоторая потеря основательности и сознавания себя самого и своего контакта с реальностью, отказ от признания реальности предметного мира происходящего, переход в некоторую условную реальность смыслов и значений дает очевидное основание для переживания опыта тревоги. И мы с полным основанием назовём эту тревогу-дискомфорт результатом эффекта действия в условиях когнитивного диссонанса.

Общество потребления остается в прошлом?

Почему именно в последнее время когнитивный диссонанс стал заметен в практике консультирования? Ответ лежит не в области теорий психотерапии, а в более широкой сфере, где мы исследуем отношения человека и мира. Попробуем дать больше внимания именно внешним обстоятельствам современного общества. Естественно, противоречащие предписания от мира человек получает часто. Например, ребёнок получает от взрослых ожидание, что надо «быть покладистым и быть творческим». В этом нет чего-то непривычного. Однако то, какие это предложения и как человек будет обходиться с этими предложениями, несколько меняется в зависимости от социально-культурного фона. Если обобщённо взглянуть на развитие культуры, мы отметим завершение периода доминирования «общества потребления» и начало нового периода культурного развития. В период общества потребления человеку предлагают довериться миру вещей, и общество позаботится о его благополучии. В наступающем времени человеку необходимо более осознанно относиться к своей жизни и своим выборам. Тревога, вызванная когнитивным диссонансом, — не только симптом времени, но и то, что мешает человеку ориентироваться в мире.

И ещё несколько слов в заключение. Мы попробуем обсудить, в каких случаях важно давать внимание действию, или давать внимание настроению / состоянию. Те, кто не любит рассуждения о социально-культурных периодах, могут пропустить следующие рассуждения.

Рассмотрим ситуации FTPA для разных типов культуры с точки зрения необходимости выбирать способ действия в условиях разноплановых предложений мира. В условиях «общества потребления» социум предлагает человеку выбирать между несколькими услугами или товарами в рамках иллюзии относительно неизменных условий мира глобализации. Это избавляет человека от необходимости выбора варианта своих поступков экзистенциального уровня. Мы обратим внимание, что люди описывают свои состояния и старательно избегают рассуждений о действиях в мире. Роли и функции предписаны обществом. Вся неопределённость для человека в его отношениях с миром переживается как повод «уклониться от контактов» и уйти в внутренний поиск себя самого и своего пути. Состояния комфорта или дискомфорта становятся предметом размышления.

Общество потребления и тревога. Отказ от выбора в пользу потребления

Этот небольшой раздел читатель может без ущерба для содержания пропустить, потому что дальнейшее рассуждение — это просто размышления о том, почему старая концепция «когнитивного диссонанса» снова стал полезна практическим психологам. Мы предполагаем, что в развивающемся обществе именно акт потребления является универсальным способом для человека или для группы, чтобы избежать любой формы тревоги. Правильно организованное потребление гарантирует в этих условиях более или менее качественную жизнь. От шоппинг-терапии и выбора «правильной школы» для своих детей до серьезных проектов амбициозного потребления. В период торжества культурного опыта «общества потребления» не было резона вспоминать о «когнитивном диссонансе», кроме некоторых редких ситуаций, когда человеку приходилось делать сложные выборы между «хорошим и хорошим». Переживание «нестыковки и дискомфорта», которое описывает феномен когнитивного диссонанса, человек переживает только в ситуации, когда он начинает некоторое действие, которое совершает сам по себе и по своей инициативе и где он сам является агентом активности. Именно в таких условиях «нестыковка» оснований для выбора формы и организации деятельности может выявить противоречие оснований и создать дискомфорт. Если же человек действует по готовым шаблонам и предписаниям (по своего рода интроектам культуры), то такого рода беспокойство не должно его захватывать. Потому что человеку оставляют только интенциональность или же только смутное беспокойство базовых потребностей, а формы и стратегии, роли и системы отношений предлагает ему культура («хочешь красоты — иди в музей», «хочешь сделать что-то хорошее — защищай экологию», хочешь сделать карьеру — поступай в хороший вуз)… В этих условиях мы вряд ли сможем заметить признаки того самого специфического дискомфорта, который возникает, если человеку приходится начинать действие, а опоры для него несколько противоречивы. Совсем другая ситуация будет, когда стабильность и прогнозируемость общества потребления становится фикцией, и человеку приходится «думать своим умом» и в то же время соотносить себя самого и окружающее общество.

Итак, как бы мы ни называли глубинные причины культурных процессов с позиции FTPA, просто отметим, что общество потребления забирает у человека функцию произвольной активности и оставляет ему только функцию некоторого смутного беспокойства и энергии, направленной к миру. Все остальное предложат ему в готовых формах и в предсказуемом виде. Общество потребления говорит человеку, что именно он хочет. И не слишком приветствует «негативные чувства». Вспомним многочисленные призывы «думать позитивно», медитировать, «снимать негативные чувства»… Даже сами эмоции человека со стороны общества начинают рассматриваться как признак, свойственный человеку как объекту, который (признак) лучше всего как-то переделать, чтобы лишние («негативные») чувства человека не беспокоили и не мешали его эффективной деятельности.

Подробнее мы можем обсудить эти идеи в связи темой «депрессия как атрибут современного общества», а сейчас просто отметим факт того, что изменения в мире стали поводом для того, чтобы тревога вышла на первый план и стала заметной, и это не только «внутриличностная тревога древнего внутреннего конфликта», а тревога, связанная и имеющая причиной противоречие в основаниях, которые культурная практика предлагает человеку для того, чтобы начать организовывать свои действия. Легче всего эти процессы иллюстрировать на примере рекламы и PR. Многие авторы говорят, что «общество потребления», о котором так много рассуждали социологи, культурологи и философы, постепенно и почти незаметно перестало быть доминирующей парадигмой современного культурного процесса. А что пришло на смену? Современникам всегда трудновато судить о процессе, в котором они участвуют. Для нашего размышления важно, что период, в котором лозунгом было «потребляй и не тревожься», остался позади. И вместе с ним такие термины, как «амбициозное потребление», погоня за брендами и так далее. Почему в условиях развитого общества потребления феномены когнитивного диссонанса не слишком заметны? Ответ в том, что мы обнаружим, если рассмотрим соотношение полярностей «статика — динамика». В ситуации, когда человеку массовая культура говорит: «не рассуждай лишнего, потребляй!», или «хочешь быть не как все — потребляй!», или даже «не знаешь, что делать в жизни и как применить себя в жизни — потребляй!», человеку остается чудесная позиция ребенка, который не успевает разработать и осознать сам себя и свои желания. Ему остается статическая функция «потребления», некоторое состояние комфорта или дискомфорта. Зато динамическая часть мира, действие и поступок, атрибутируются внешними предметами или услугами. Мир товаров и услуг становится активным агентом культурного поля. Это рассуждения легко проверить, если спросить своих клиентов: «Что ты хочешь?» Очень редко на этот вопрос человек отвечает про намерение, про созидание или про поступок. Чаще всего он говорит про потребление состояний: «хочу поехать на курорт, хочу хорошую машину, хочу, чтобы меня любили». Даже на уточнение: «что произойдёт для тебя, в области твоих чувств и мыслей, если ты это получишь» — часто мои собеседники затруднялись ответить. Я иногда предлагаю своим клиентам, которые жалуются: «не знаю, чего я хочу», — пройдите по улице, представьте, что вы мэр своего города, что бы вы желали изменить (добавить, убавить) в городском благоустройстве? Осмельтесь помечтать!

Это предложение человеку направить свой активный взгляд на его персональные отношения с окружающей средой, а не только в область быстрого реагирования «комфорт / дискомфорт» на стимулы извне. Дело в том, что выполнение такой креативной инструкции автоматически намекает человеку на то, что ему стоит заметить себя самого и свою позицию в мире предметов и свои отношения с миром внешних предметов, по своей форме есть предложение активной позиции, позиции «агента» в отношениях с окружением. Обратите внимание, что в этой инструкции я избегаю примитивного «я хочу, чтобы они сделали мне хорошо!» или более упрощённого реагирования по типу «все вокруг просто отстой…», а настаиваю на проектной (креативной) деятельности.

Еще раз о цикле контакта

С точки зрения гештальт-терапии, мы наблюдаем специфические формы организации цикла контакта. В данном случае я предлагаю внимательно посмотреть на модель цикла контакта Пола Гудмана, которая ставит акцент на 4 фазах цикла контакта. Эта модель ставит акцент именно на субъективном переживании процесса ориентации и выбора действия человеком в его отношениях с миром на контактной границе. Мы заметим, что в ситуации общества потребления у человека незаметно «забирают» (кто же это делает, спросит читатель!) функцию выбора, функцию ориентации, функцию выбора поступка и тем более функцию ответственности за свои действия и функцию активности в поле. Оставляют только функцию переживания результата. В чем подвох? Почему мы придаем такое большое значение функции выбора и функции риска начала поступка, который человек реализует на переходе от второй фазы цикла контакта к третьей фазе? Ответ в том, что если нет субъекта (агента) активности, то мы обнаружим сложности в том, чтобы интегрировать результат произведенной активности. Переживание комфорта или дискомфорта будет опираться на смутные для самого человека основания. То есть причины переживания находятся вне поля его ответственности и его активности. Если читателю кажется, что сформулировано слишком резко, то я напомню о доминировании «клипового» мышления как вершины развития в отношениях человека и мира в обществе потребления. А если рассуждать немного метафорично, что это позиция младенца, который уже умеет глотать жидкую пищу, но еще не умеет откусывать что-то (воспользуемся немного старомодной, но зато широко известной метафорой Перлза). Чтобы действовать активно, кусать и откусывать, даже младенцу необходимо как-то признать, что есть предметный мир и имеется контактная граница «Я/не Я». В условиях, когда внешние обстоятельства стабильны и персональная ориентация нежелательна (не поощряется), эффекты когнитивного диссонанса не так уж заметны. Человек «общества потребления» может позволить себе просто избегать тех мыслей и тех жизненных ситуаций, которые мешают его комфорту. А действовать в рамках предписанных обществом правил. И для удовлетворения потребностей (даже неосознаваемых) выбирать бренды.

В период перемен человеку нет возможности доверчиво опираться на внешний мир предметов и социальных институтов, на предложения социума. Часть активных предложений от внешнего мира может вести его к катастрофе. Для того чтобы жить и действовать, принимая самостоятельные решения, человеку необходимо предпринимать собственные выборы и совершать уникальные и важные для жизни поступки. И в этих условиях феномены когнитивного диссонанса становятся очень заметными. Потому что действие требует от человека опоры. Помните формулировку, которую приписывают Архимеду: «Дайте мне точку опоры, и я рычагом переверну мир!» Лукавство этого высказывание для нашего (переменчивого и неопределённого) мира очевидно. Именно опоры нам (в психологическом смысле) и не хватает для того, чтобы, с позиции FTPA, действовать в отношениях с миром.

Примитивное «усреднение и сглаживание чувств» ведет к упрощению мышления и потере способности ориентации. Волны перемен будут носить человека как щепку по бушующему океану времени (это вольный пересказ метафоры одного старого поэта). Тревога ведёт к отказу от действия. И сама по себе тревога становится фигурой в центре внимания человека. Поэтому в ситуации, когда необходимо действие, внимание к человека к когнитивному диссонансу и противодействие этому процессу важны. Психолог может помочь признать, что «негативные чувства «не просто то, что мешает человеку эффективно действовать», но могут указывать на противоречивые основания, о которых стоит спокойно поразмыслить. В этом помощь для идентификации наличия нескольких опорных локаций важна. Автоматизмы преодоления когнитивного диссонанса, которые заметил Леон Фестингер, отвлекают человека от реалистичной опоры на свою ориентацию в мире и делают его в некотором роде «объектом» мирового культурного процесса, лишая субъектности.

Пример из практики. Вспоминаю разговор с человеком, который был в сильном беспокойстве. Он повторял формулу «Нужно мыслить позитивно и верить в себя, чтобы добиться успеха», это формулу в недалеком прошлом подсказал моему собеседнику коуч. Ситуация, однако, была не слишком простая. Мой собеседник имел бизнес, который состоял в обслуживании кафе в бизнес-центрах, бизнес развивался, и расширение предполагало необходимость кредита. На дворе был февраль 2020 года. И доносились тревожные вести про COVID-19, про карантинные меры и изменения в мире. Мой собеседник планировал взять кредит, чтобы «не быть отстающим от жизни и расширять бизнес», и что-то его, однако, смущало…. Однако он не решался просто остановиться, оглянуться и признать, что ситуация меняется на глазах и нужно (видимо) перестраивать бизнес…

Контакт, теория «фальшивого селф» и теория творческой индифферентности Саломо Фридландера

В завершение мы заметим, что признание того факта, что человек переживает именно когнитивный диссонанс при взаимодействии с социумом и с культурой, важно для практик терапевта. Мы как терапевты не будем наивно надеяться, что исследование отношений с родителями в детстве или активная самодисциплина и сосредоточенность на цели помогут нам справиться с беспокойством. Эта диагностика помогает психологу отказаться от популярных приёмов «мотивирующего тренинга» и выбирать более подходящие для ситуации тактики.

Из изложенного (кратко) выше автор надеется, что даже знаменитая концепция «фальшивого Я» (которая косвенно содержит обвинение в «отказе от естественности») может получить новое объяснение. Человек старается избежать диссонанса и опирается на культурные нормативы, а не на себя самого…

Терапевт использует принцип реальности. Признание того факта, что человек не может доверчиво опираться на то, что предлагает мир, и что человек прежде всего должен быть готовым опираться на свои ценности и принимать ответственность за свои выборы. Отдавая себе отчёт в том, что его действия всегда будут частично конфликтовать с частью предложений и призывов, которые исходят от мира.

Мы найдем поддержку в идеях, которым уже более 100 лет: в 1919 году Саломо Фридландер опубликовал философское эссе с простым названием «Творческая индифферентность». Он предлагает использовать принцип «полярности» в ситуациях, которые затруднительны для организации персонального опыта. Если нам предлагают выбрать (быстро) что-то из двух «полярностей», имеет смысл отступить в область «творческой индифферентности». Сделать остановку. Если время вас торопит и «не дает выбора», имеет смысл остановиться и признать себя самого и свое собственное место в пространстве / времени как ценность. И заметить, что есть множество путей.

Важное финальное замечание. Общество потребления предлагает человеку выбор между предметами потребления, свободный человек дает внимание тому, из какой своей позиции и каким способом он делает выбор. И гештальт-подход помогает человеку вернуться к себе.

Литература

1. Зигмунт Бауман. Текучая современность. М.: Лабиринт, 2008
2. Georges Wollants. Gestalt Therapy. Therapy of the Situation. SAGE Publ., 2012
3. Леон Фестингер. Теория когнитивного диссонанса. СПб: Речь, 2000