Большинство авторов сходится в том, что родительская включенность и поддержка, теплота и эмоционально насыщенные отношения с ребенком, равно как и хорошо простроенная внутрисемейная коммуникация являются значимыми факторами защиты детей и подростков от виктимизации (по данным метаанализа, включившего в себя 70 работ, испытуемыми в которых выступили дети от 7 лет до старшего подросткового возраста).

Материнское тепло и благоприятный климат в семье снижают интенсивность психологических последствий (в частности, депрессивной симптоматики) у детей, уже подвергшихся травле.

Относительно же семейных предпосылок как агрессивного поведения в школе, так и виктимизации в литературе существуют разные точки зрения.

Так, в одной из первых работ, посвященных влиянию семьи на вовлеченность в буллинг, показано, что чаще агрессорами в ситуации травли оказываются дети из семей с дисбалансом власти, в которых старшие (родители или старшие сиблинги) злоупотребляют своим положением и систематически запугивают младших.

Среди тех, кто стал буллями, оказывается в три раза больше тех, кто был свидетелем или жертвой физической агрессии в семье.

В исследовании К. Ригби было показано, что булли обоих полов зачастую имеют сложности в отношениях с отцом (мальчики — и с матерью тоже). В то же время в недавнем испанском исследовании (возраст испытуемых — от 9 до 18 лет) отражен тот факт, что школьные булли, по сравнению с жертвами, растут в семьях, более благополучных в эмоциональном плане.

При том что стиль воспитания их родителей часто является пренебрежительным по отношению к потребностям ребенка, в целом родительское поведение более последовательно и предсказуемо, и семейный климат расценивается детьми как более позитивный (по сравнению с оценками, которые дали своим семьям жертвы).

Дети, вовлеченные в травлю в качестве жертвы, обычно живут в семьях с более дистантными отношениями между родными. Невовлеченность отца часто сопровождается сверхконтролем со стороны матери, подобная несогласованность в стилях воспитания рассматривается в качестве фактора риска виктимизации. Подростки, оказывающиеся в роли жертвы, чаще подвержены критике и контролю со стороны обоих родителей, носящим при этом формальный характер. Сами же дети по отношению к буллингу занимают пассивную позицию и уверены в том, что любые их действия могут, скорее, ухудшить ситуацию.

Другой взгляд на семейные факторы виктимизации связан с акцентированием дефицита сепарации в сочетании с тесной вовлеченностью ребенка в отношения со всеми членами семьи (часто речь идет о семьях со спутанной структурой согласно модели Олсона). Сиблингов жертвы буллинга склонны видеть как могущественных и проявляющих по отношению к ним амбивалентность; отношения с ними бывают очень тесными и не допускают проявления негативных эмоций, такие переживания подлежат вытеснению.

Помимо семейного климата, особенностей иерархии и стилей воспитания, учеными рассматриваются характеристики детско-родительских отношений в семьях детей, вовлеченных в травлю. Р. Финнеган с коллегами на выборке американских школьников 9–12 лет показали наличие значимых различий между девочками и мальчиками в том, как они ведут себя с матерями дома, когда происходит конфликт или же когда мать пытается контролировать их поведение. Для мальчиков гиперопекающее поведение матери является предиктором занятия роли жертвы; для девочек значимый фактор виктимизации — материнская враждебность, особенно, если девочка физически слаба. Общий вывод заключается в том, что деструктивным в принципе является поведение матерей, которое тормозит овладение их детьми характерными для их гендера социальными ролями. О наличии конфликта с матерями у девочек — жертв травли говорится и в работе К. Ригби.

Весьма важной, хотя и неоднозначной в данном контексте, представляется роль отца. В уже упомянутом выше лонгитюдном исследовании, проведенном на 200 американских детях (интервью брались у их матерей, когда детям было 5 и 10 лет, соответственно), производилось сравнение между тем, как ведут себя дети отцов, которые сами в школе травили одноклассников, и дети, отцы которых в буллинге не участвовали.

Было показано, что в первом случае сыновья становились агрессорами в 16% случаев, в то время как во втором — только в 5,5%. В целом, эти данные хорошо вписываются, в объяснительном плане, в теорию социального научения агрессии.

Этой же теоретической рамкой воспользовались авторы недавнего голландского исследования, участниками которого стали младшие школьники (средний возраст — 7,5 лет). Наиболее значимыми предикторами того, что ребенок станет агрессором в школе, оказались:

1. ретроспективная оценка отцом периода беременности жены как высокострессовоrо для него;
2. враждебность отца по отношению к ребенку в его раннем детстве;
3. жесткие дисциплинарные практики со стороны отца в дошкольный период.

Согласно гипотезе авторов, социальное научение агрессивному поведению как способу добиться желаемого, заявить о себе и т.д. у детей происходит именно при взаимодействии с отцами потому, что матери в большей степени склонны к интернализации негативного аффекта. Одним из параметров оценки взаимодействия внутри семьи могут выступать «коммуникационные стандарты семьи», отражающие представления человека о том, какой должна быть коммуникация внутри семьи, и в качестве когнитивной схемы направляющие интерпретации в отношении поведения близких.

Поскольку жертва часто рассматривается окружающими (в том числе, и близкими людьми) как виновник насилия, осуществляемого в ее адрес, например, в силу своей непопулярности среди одноклассников или нехватки навыков общения, она часто предпочитает не делиться своими переживаниями.

На основании построенной структурной модели было показано, что наибольший разрыв в коммуникации по теме буллинга наблюдается в семьях с т.н. «разделенным коммуникационным профилем» (высокая закрытость, низкая эмоциональность и поддержка как характеристика всех членов семьи). Общение по поводу ситуации травли зачастую происходит не в триаде «мать — отец — ребенок», а между ребенком и отдельно каждым из родителей, то есть в рамках диады.

Источник: Профилактика агрессии и деструктивного поведения молодёжи: анализ мирового опыта / Реан А.А., Коновалов И.А., Новикова М.А., Молчанова Д.В; под редакцией академика РАО А.А. Реана. Санкт-Петербург: Коста, 2021. С. 119–122.

Коллективная монография «Профилактика агрессии и деструктивного поведения молодёжи: анализ мирового опыта» представлена в Национальном психологическом конкурсе «Золотая Психея» по итогам 2021 года в номинации «Книга года по психологии».

Напоминаем, что доступны для бесплатного скачивания учебно-методическое пособия «Семьеведение (Основы семейной жизни) для учащихся 9–11 классов»: книга для учителя и книга для учащихся.

Книга для учителя «Семьеведение. Основы семейной жизни» под редакцией академика РАО А.А. Реана стала лауреатом Национального конкурса «Золотая Психея» по итогам 2019 года в номинации «Книга года по психологии».