16+
Выходит с 1995 года
29 марта 2024
Интерференция цифровой и доцифровой сред как предмет психологического исследования

Введение

Современный, стремительно изменяющийся мир генерирует новые условия функционирования личности и разных сообществ, преимущественно за счет сближения, объединения, наслоения доцифровой и цифровой сред (Войскунский 2010; Солдатова, Рассказова 2019; Журавлев, Нестик 2016). На практике это означает, что все большее количество видов коммуникативной активности (документооборот, контроль доступа, некоторые виды коммуникации и покупок) могут быть успешно реализованы лишь с применением инструментов цифровой среды, т.е. в условиях трансформации коммуникативных, технологических и иных навыков субъекта, а в некоторых случаях — и жизнедеятельности в целом.

Ключевые понятия

Обратимся к ключевым понятиям.

Доцифровая среда — окружающая действительность, где отсутствуют цифровые иноформационно-коммуникативные технологии (факторы влияния на субъекта), а межличностное взаимодействие не опосредовано информационными (цифровыми) средствами.

Информационное общество — наиболее широкое понятие, выражающее определенный этап в развитии человеческого общества, когда информация становится ведущим фактором в его развитии. Отличительный признак информационного общества — огромные массивы информации, доступные большинству людей (Бирюкова 2010; Белл, Иноземцев 1999; Baudrillard 1996). Предполагается, что это гарантируется (или будет гарантироваться) законом и техническими возможностями.

Информационная среда — совокупность (или система) условий и влияний, обеспечивающих возможность удовлетворения потребности человека в разного рода информационных взаимодействиях с окружающей средой и с представляющими ее людьми (субъектами) (Лидская, Мдивани 2017; Панов 2004; 2016).

Цифровая среда — часть информационной среды, обеспечивающая возможность удовлетворения потребности человека в разного рода информационных взаимодействиях с окружающей средой и с представляющими ее людьми (субъектами) посредством цифровых интернет-ресурсов (программ, платформ, социальных сетей и т.д.).

Наиболее близкой к цифровой среде является понятие иммерсивной виртуальной реальности — невещественной реальности, сенсорно сходной с вещественной, условно воспринимаемой как вещественная и обладающей свойствами, позволяющими ей быть ясно идентифицируемой различными субъектами (Кирик 2004).

Такие определения, по нашему мнению, открывает возможность исследовать доинформационную, информационную и цифровую среды в условиях интенсивного нарастания их взаимовлияния и наслоения, интеграции, а также влияния на личность и социальные группы (см. таблицу).

Области исследования интерференции доцифровой и цифровой сред

Как отмечает И.Е. Гарбер (Гарбер 2012), само информационное общество трансформирует и систему психологических знаний. В целом, если еще почти десятилетие назад было характерно исследование цифровых средств как дополнений субъекта, то настоящее время характеризуется подходам к исследованию единого субъекта «человек — техногенные устройства» (Знаков 2017), «человек — информационная среда» (Панов 2016). Отдельно можно отметить книгу «Информационные и коммуникационные технологии в образовании» (Дендев 2013), показывающую, что в настоящее время образованность в области информационно-коммуникационных технологий является ключевой компетенцией современного человека.

Очевидно и существенное расширение предмета психологических исследований информационно-коммуникативных взаимодействий, так как становится явной общая тенденция — объединение доцифровой и цифровой сред все более нарастает, образуя принципиально новую область жизнедеятельности. Таким образом, настает время, когда необходимо говорить о формировании новой области — области слияния двух сред — доцифровой и цифровой, где уже сложно или почти невозможно различить влияние каждой из них. Для обозначения такой «гибридной» среды целесообразно использовать термин «интерференция», обозначающий, в первую очередь в физике, наслоение, объединение, наложение и слияние. Применение этого термина не ограничивается физикой.

Другая область исследований использования термина «интерференция» — это психолингвистика, двуязычие, общение в полиязычной среде (Артемьева 2010; Будренюк, Григоревский 1978; Вайнрайх 1972). Например, О.С. Зубкова показывает, что при влиянии полиязыковых средовых эффектов имеет место трансформация когнитивной системы: в области профессиональной эффективности; стереотипности (изменение шаблонов мышления, профессиональных стереотипов); селективности информации; субъективного прогнозирования (Зубкова 2014).

Термин «интерференция» уже используется в филологии с 50-х годов ХХ века, в частности, в работе У. Вайнрайха «Языковые контакты», в 1953 г., где автор рассматривает интерференцию в контексте смешения, наслоения языков, билингвизма. Психологический аспект исследований У. Вайнрайха заключается в следующем: исследователь видит причину «наслоения языков» в психологическом восприятии говорящими значимых элементов грамматики: «… психологические причины того, что более легкой для имитации является именно более эксплицитная, более сознательно воспринимаемая модель, нетрудно определить. Заметим, что перенесение морфем совершается, по всей вероятности, с большей легкостью также в таких случаях, когда они крупнее по своему фонемному составу (т.е. более эксплицитны)» (Вайнрайх 1979, 121). Фактически, это можно интерпретировать как способность более богатых информацией, содержательно насыщенных сред поглощать более «бедные» среды.

Но и психология в этом отношении тоже не осталась в стороне. Так, в исследованиях памяти (Tomlinson 2009; Созинов 2008) феномен интерференции заключается в том, что если навыки или слова запоминать с небольшим интервалом, то они как бы друг другу мешают, то есть потом ухудшается воспроизведение либо их обоих, либо одного из них. В когнитивной психологии этот феномен впервые был показан в 1894 году Мюллером и Шуманом в рамках ассоциативной психологии при изучении запоминания и забывания (Созинов 2008). В психологии восприятия хорошо известен так называемый эффект маскировки, когда последующее предъявление стимула «накладывается» на предыдущее предъявление, вследствие чего восприятие этого стимула «смазывается» и затрудняется, что приводит к повышению порога чувствительности (Мещеряков, Зинченко 2004, с. 275). Также феномен интерференции известен при исследовании переключения, смены деятельности. Здесь эффект заключается в том, что когда мы резко меняем одну деятельность на другую, то предыдущая деятельность как бы имеет некоторую инерцию (Леонова, Кузнецова 2019). Предполагается, что при этом переключении задействованы процессы, связанные с интерференцией, то есть они друг другу мешают вследствие того, что эти деятельности находятся близко друг к другу. Например, после длительного бега или физических нагрузок сложно сразу включиться в интеллектуальную или спокойную работу.

Таким образом, из анализа предшествующих исследований интерференции в филологии, отчасти психолингвистике и когнитивных исследованиях, можно вынести следующее.

Во-первых, интерференция предполагает область слияния, наложения двух или нескольких сред. Соответственно, эта область обладает как характеристиками «родительских» сред, так и собственным уникальным набором свойств (например, трансформация речевого поведения). Исходя из этого методы оценки одной среды вряд ли будут полностью применимы к области интерференции. Например, будут нуждаться в пересмотре и осмыслении риски интернета, возможности всех видов «удаленного» обучения.

Во-вторых, область интерференции трансформирует различные виды деятельности, постепенно делая их обыденными, повседневными.

В-третьих, в соответствии с экопсихологическим подходом к развитию психики, подобная интерференция приводит к расширению понимания субъектности: от субъектности индивида как компонента отношения «индивид — цифровая среда» до субъектности самого этого отношения, которое в онтологическом плане начинает выступать совокупным субъектом порождения продуктов человеческой активности и соответствующих психических феноменов.

В целом, под областью интерференции информационной и «неинформационной» сред мы понимаем такую актуальную и реальную для субъекта среду жизнедеятельности, в рамках которой цифровая среда выполняет функцию условия и средства для осуществления индивидом (группой) социальных взаимодействий разного вида, включая работу с контентом как «цифровой», так и «доцифровой» информационной среды. Особенностью такой среды интерференции является то, что она обеспечивает оптимальное «цифровое» функционирование субъекта, реализуясь в учебной, трудовой, семейной иной деятельности.

Но есть факторы «доцифровой» среды, которые пока еще сложно заменить в условиях информационной среды:

  • в коммуникации: соотнесение слов, жестов, интонации; обогащение интонационной окраски речи, ее выразительности; затруднение в полноте рефлексии и обратной связи; использование открытых вопросов (несмотря на развитие информационных ресурсов, многим программам все равно пока сложно давать развернутую оценку текстам);
  • в ощущениях: предоставление возможности «почувствовать» руками (например, это важно в техническом и медицинском образовании); объединение тактильного опыта со словом (звуком).

Но и цифровая среда также трансформируется в направлении развития антропоморфоности, то есть обладании «человеческими» свойствами. Пожалуй, сейчас это основная задача развития информационных сред — быть со-субъектом человеческой деятельности и общения и в этом смысле быть «как человек».

В нашем понимании антропоморфоность информационной среды — это совокупность таких ее антропогенных свойств, которые позволяют ей выполнять человеческие функции в информационных взаимодействиях с людьми, не обладающими специальными познаниями в технической или информационной области. В этом плане мы встречаем двойственное понимание антропоморфности. Например, М.О. Мдивани (Мдивани 2019) рассматривает антропоморфоность в отношении техники, т.е. когда субъект приписывает техническим средствам свойства человека и соответствующие эмоции. Поэтому во избежание двусмысленности мы говорим об антропоморфности информационной среды, т.е. ситуации, когда инженеры, программисты осознанно стремятся сделать искусственный интеллект, «внешние проявления» (например, интерфейс программы) и даже внешность роботизированных устройств человекообразными, предельно близкими к человеческим.

Можно выделить следующие характеристики области интерференции, отличающие от информационной среды.

Область деятельности субъекта. Ситуации осуществления индивидом разных видов деятельности (учебной, трудовой, семейной и т.д.), в которых он проявляет себя субъектом благодаря использованию цифровых средств и возможностей. При этом субъектность индивида может проявляться в трех аспектах: 1) субъектная позиция, когда индивид активно использует цифровые возможности для достижения своих целей; 2) со-субъектная (полу-субъектная) позиция, когда индивид и цифровые возможности информационной среды образуют единого, совокупного субъекта осуществления того или иного вида деятельности (например, сетевые формы коммуникативных взаимодействий); в этом случае область интерференции обладает как характеристиками «родительских» сред, так и собственными уникальными свойствами; 3) объектная позиция, когда использующий цифровые средства индивид вынужденно или произвольно подчиняется коммуникативным воздействиям со стороны информационной среды. В этом случае к области интерференции относятся ситуации контроля жизнедеятельности, например, отсутствие карты / чипа может ограничивать доступ к ресурсам, определенным видам занятости. Также при имплантации чипа есть опасная в своей антигуманности перспектива, когда область интерференции может из позиции со-субъектности (со-партнёрства с человеком) перейти в позицию субъектности, автономной от взаимодействующего с ней индивида, что в конечном итоге может перевести этого индивида в вынужденное подчинение.

Среда «цифрового» влияния — информационный контент (продукт, программа, среда, устройство) или факт, ситуация в «доинформационной» среде, являющийся обязательным для обеспечения какого-либо вида деятельности или жизнедеятельности в целом (например, электронный конспект лекций может быть обязательным для верификации образовательной деятельности педагога и, наоборот, незнание делового международного этикета не позволит специалисту быть адекватно представленным в международных наукометрических базах данных).

Выводы

Итак, мы предприняли попытку психологического осмысления процесса развития «цифровой» и «доцифровой» сред с точки зрения их влияния на субъекта. Совокупность выводов заключается в следующем.

1. С точки зрения экопсихологического подхода к развитию психики, ключевого для нашего исследования, мы выделяем: информационное общество, предполагающее доступ людей к неограниченному объему информации, и информационные среды, понимаемые нами как субъективное структурирование пространства. И уже внутри информационных сред мы выделяем цифровые среды. Такой «матрешечный» принцип позволяет нам, с одной стороны, видеть субъекта в контексте его взаимодействия со средой, с другой стороны, четко дифференцировать типы сред.

2. Понятие «интерференция» применительно к субъекту позволяет описывать среду, субъект-средовые взаимодействия и трансформацию субъекта. Область интерференции не тождественна той или иной среде, она обладает как характеристиками «родительских» сред, так и собственными уникальными свойствами.

3. Тенденция развития среды интерференции заключается в ее увеличении, поглощении тех сред, которые менее эффективны с точки зрения субъекта информационных взаимодействий.

4. В области интерференции цифровая среда «стремится» быть антропоморфной, т.е. по своим функциям быть схожей с человеческими функциями. Область интерференции ограничена областью влияния и возможностями носителей этого влияния.

Наряду с этими выводами, исследование показало ряд исследовательских лакун.

1. Каковы механизмы адаптации субъекта к области интерференции? Идентичны ли они уже системно проанализированным механизмам и закономерностям адаптации (Розум 2007), или же они подчиняются в этом случае иным закономерностям?

2. Каковы закономерности трансформации различных видов деятельности в области интерференции: игры, обучения, труда? Какими будут закономерности отклонения, например, трудового поведения — идентичными «доцифровой» среде (Патраков, Лобанова 2020) или обладающими другими закономерностями?

3. Какие субъектные качества являются наиболее характерными для субъекта цифровой интерференции социальной и профессиональной жизни современного человека?

В целом, перечисленные исследовательские проблемы можно свести к общей задаче описания механизмов формирования и развития области интерференции и трансформации субъекта цифровой среды.

Литература

  1. Артемьева, Ю. В. (2010) Взаимодействие интерференции и референции в переводе. Вестник Московского государственного областного университета. Серия: Лингвистика, № 3, c. 144–148.
  2. Белл, Д., Иноземцев, В. Л. (1999) Грядущее индустриальное общество: опыт социального прогнозирования. М.: Academia, 783 c.
  3. Бирюкова, Э. А. (2010) Философская оценка влияния виртуально-социальных коммуникаций на духовное здоровье человека. Вестник Университета Российской академии образования, № 3, с. 92–95. Будренюк, Г. М., Григоревский, В. М. (1978) Языковая интерференция и методы её выявления. Кишинёв: Штиинца, 126 с.
  4. Вайнрайх, У. (1979) Языковые контакты: состояние и проблемы исследования. Киев: Вища школа, 263 с.
  5. Вайнрайх, У. (1972) Одноязычие и многоязычие. В кн.: В. Ю. Розенцвейг (ред.). Новое в лингвистике. Вып. VI. Языковые контакты. М.: Прогресс, с. 25–60.
  6. Войскунский, А. Е. (2010) Развивается ли агрессивность у детей подростков, увлеченных компьютерными играми? Вопросы психологии, № 6 , с. 133–143.
  7. Гарбер, И. Е. (2012) Схемы трансформации психологии в информационном обществе. Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: Психология, т. 6, № 2, с. 5–13.
  8. Дендев, Б. (ред.) (2013) Информационные и коммуникационные технологии в образовании. М.: ИИТО ЮНЕСКО, 320 с.
  9. Журавлев, А. Л., Нестик, Т. А. (2016) Психологические факторы негативного отношения к новым технологиям. Психологический журнал, № 6, с. 5–14.
  10. Знаков, В. В. (2017) Новый этап развития психологических исследований субъекта. Вопросы психологии, № 2, с. 3–16.
  11. Зубкова, О. С. (2014) Интерференция средовых эффектов при понимании каламбура (некоторые результаты эмпирического исследования). Теория языка и межкультурная коммуникация, № 2 (16), с. 21–27.
  12. Кирик, Т. А. (2004) Виртуальная реальность: сущность, критерии, типология. Диссертация на соискание степени кандидата философских наук. Омск, Омский государственный педагогический университет, 165 с.
  13. Леонова, А. Б., Кузнецова, А. С. (2019) Структурно-интегративный подход к анализу функциональных состояний: история создания и перспективы развития. Вестник Московского университета. Серия 14. Психология, № 1, с. 13–33.
  14. Лидская, Э. В., Мдивани, М. О. (2017) Субъект-средовые взаимодействия с ТВ и Интернетом в контексте традиционных и современных гендерных представлений. Психологическая наука и образование, т. 22, № 4, с. 110–119. DOI: 10.17759/pse.2017220415
  15. Мдивани, М. О. (2019) Антропоморфные тенденции в восприятии личного автомобиля. Вестник Самарской гуманитарной академии. Серия: Психология, № 1 (25), с. 74–81.
  16. Мещеряков, Б. Г., Зинченко, В. П. (ред.). (2004) Большой психологический словарь. СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 672 с.
  17. Панов, В. И. (2004) Экологическая психология. Опыт построения методологии. М.: Наука, 197 с.
  18. Панов, В. И. (2016) Информационная среда в контексте экопсихологического подхода к развитию психики: концептуальные предпосылки. В кн.: Л. М. Митина (ред.). XII Международная научно-практическая конференция «Психология личностно-профессионального развития: современные вызовы и риски». М.: Перо, с. 23–27.
  19. Патраков, Э. В., Лобанова, Т. Н. (2020) Социально-психологические предикторы отклонения трудового поведения. Вестник Костромского государственного университета. Серия: Педагогика. Психология. Социокинетика, т. 26, № 1, с. 77–84. DOI: 10.34216/2073-1426-2020-26-1-77-84
  20. Розум, С. И. (2007) Психология социализации и социальной адаптации человека. СПб.: Речь, 365 с.
  21. Созинов, А. А. (2008) Эффект интерференции и реорганизация памяти при научении. Диссертация на соискание степени кандидата психологических наук. М., ИП РАН, 191 с.
  22. Солдатова, Г. У., Рассказова, Е. И. (2019) Неосведомленность родителей о столкновении подростков с рисками в интернете: содержание и психологические факторы. Психологический журнал, т. 40, № 1, с. 71–83. DOI: 10.31857/S020595920002251-2
  23. Baudrillard, J. (1996) Global debt and parallel universe. [Электронный ресурс]. URL: https://journals.uvic.ca/index.php/ctheory/article/view/14840 (дата обращения 14.07.2020).
  24. Tomlinson, T. D., Huber, D. E., Rieth, C. A., Davelaar, E. J. (2009) An interference account of cue-independent forgetting in the nothink paradigm. In: Proceedings of the National Academy of Sciences, vol. 106 (37), pp. 15588–15593.

Источник: Панов В.И., Патраков Э.В. Интерференция цифровой и доцифровой сред как предмет психологического исследования // Герценовские чтения: психологические исследования в образовании. 2020. Выпуск 3. С. 531–541. DOI:10.33910/herzenpsyconf-2020-3-56

В статье упомянуты
Комментарии
  • Мариям Равильевна Арпентьева
    13.03.2022 в 09:36:45

    Хотела бы я посмотреть на человека , чья "образованность в области информационно-коммуникационных технологий является ключевой компетенцией" ... Собственно говоря, о человеке ли речь?

      , чтобы комментировать

    , чтобы комментировать

    Публикации

    Все публикации

    Хотите получать подборку новых материалов каждую неделю?

    Оформите бесплатную подписку на «Психологическую газету»