Как изучать человека: социолог против психолога

Какие сходства и различия есть у психологии и социологии, как эти науки могут строить теории, выдвигать гипотезы и проводить эксперименты, обсудили Виктор Вахштайн*, кандидат социологических наук, профессор, декан факультета социальных наук МВШСЭН, декан философско-социологического факультета Института общественных наук РАНХиГС, и Владимир Спиридонов, доктор психологических наук, декан факультета психологии, заведующий научно-исследовательской лабораторией когнитивных исследований ИОН РАНХиГС.

Владимир Спиридонов рассказал, как строятся теории в психологии:

Психологи и социологи живут иначе, конечно же, чем физики и химики, хотя бы потому, что наш предмет значительно более многоплановый, сложный, часто ведущий себя интенционально (по собственному хотению). Когда физики рассказывают нам, что они анализируют сложные системы с десятками параметров, которые нужно учесть, психологи и социологи тихонько плачут в сторонке, потому что количество параметров, которые нужно учесть при анализе человеческого поведения, измеряется, по-видимому, сотнями, тысячами, миллионами. И далеко не всегда понятно, что из этого должно быть ухвачено в качестве предмета изучения. Поэтому психологи, с одной стороны, должны выделять то, что подлежит анализу, изучению, объяснению, а с другой стороны, должны приносить более общие разговоры, которые мы, по сложившейся традиции, называем теориями. Теория — это набор связных высказываний, который предъявляет нам язык разговора и описания каких-то явлений, при этом в некоторых случаях что-то объясняет, рассказывает, почему нечто работает так, а не иначе.

В психологии и сопредельных областях существует несколько уровней теории. Есть теории высокого уровня, они предъявляют нам что-то, что напоминает язык описания, например, Зигмунд Фрейд писал, что у человека есть бессознательное, которое управляет нашим поведением, есть определенные связи между сознанием и бессознательным. В чем проблема у теорий высокого уровня? Проблема в том, что они ничего не могут объяснить или все объясняют одинаково, например, теория деятельности, в которой считается, что и образы восприятия, и мотивы, и личностные черты — это производные деятельности. Но легко понять, что у трех разных кусочков психики должны быть разные механизмы порождения.

Далее идут теории среднего уровня. Это те самые теории, которые объясняют кусочек реальности. И в психологии, и в социологии, и, конечно, в естественных науках существует много объяснительных моделей такого рода. Теория среднего уровня черпает понятия и исследовательские вопросы из теорий высокого уровня.

Самый скучный и самый спорный уровень — теории низкого уровня. Чаще всего это некоторые количественные модели, которые ничего не объясняют, но хорошо предсказывают (в том числе и человеческое поведение). Например, мы измеряем константность восприятия. «Снег белый?» — спрошу я вас. Но ведь при разных условиях наблюдения вы можете видеть его и синим, и зеленым, и черным, при этом он все время белый. Способность вашего восприятия фиксировать качество цветности в разных условиях называется «константность восприятия цвета», ее можно померить по формуле. Но эта формула ничего не говорит о том, почему это так работает.

Виктор Вахштайн* объяснил, почему в социологии это работает иначе:

У нас очень похожие представления о роли теории: для нас обоих теория предшествует эксперименту, предшествует наблюдению. Теория — это не то, что обобщает по крупицам вырванные из мира знания, теория — это «очки», язык описания, который вы сначала надеваете на себя и начинаете видеть мир определенным образом.

В социологии нет теорий низкого уровня, у нас нет своей психофизики. Мы не можем сказать, что у нас есть четкая формула, которая описывает константность протестной активности. В работе социолога Толкотта Парсонса «О теории и метатеории» есть попытка зафиксировать отношения между двумя уровнями — метатеоретическим (фундаментальная теория, теория высокого уровня, язык описания) и уровнем концептуализации (теории среднего уровня). После этого начинается еще одна большая теория — теория эксперимента. Переход от концептуализации к операционализации в психологии хорошо прописан, а в социологии одна и та же концептуальная модель может найти свою операционализацию и этнографическим способом, и экспериментальными методами, и методом количественного опроса. Поэтому для нас важна постоянная работа по «перепрошивке» метатеории с теорией.

В отличие от когнитивной психологии социология отделения от философии до конца не прошла: наша фундаментальная теория — это философия. Наша задача состоит в том, чтобы каждое конкретное исследование, построенное на конкретной концептуальной модели, всегда было соотносимо с философской проблематикой и тем теоретическим языком, который за ней стоит.

Источник: postnauka.ru

* Виктор Семенович Вахштайн признан иноагентом (22 апреля 2022 года его имя внесено в реестр иностранных средств массовой информации и лиц, выполняющих функции иностранного агента, на сайте Министерства юстиции Российской Федерации). — прим. ред.