Посвящение моему отцу Борису Яковлевичу Туровскому

Заслуженный деятель науки РФ, Патриарх российской психологии, почетный профессор МГУ, почетный член РАО, доктор психологических наук, профессор Диана Борисовна Богоявленская рассказывает о своём отце — участнике битвы за Москву, участнике парада на Красной площади 1941 года в Москве.

Военный парад 7 ноября 1941 года в Москве, когда враг стоял у ее ворот, для всей страны символизировал веру в победу. В этот день я хожу на Красную площадь — на свидание с отцом. Он умер более полувека назад, но именно здесь, где в 41-м он давал клятву у Кремля, проходя маршем на фронт, я будто ощущаю его присутствие — острее чувствую гордость.

22 июня отца не было в Москве. Рано утром он уехал на грузовике отвозить вещи на дачу. 23 июня, рано утром, я провожала его до конца нашего переулка: он добровольцем уходил в ополчение. Как я была счастлива, когда – уже в эвакуации – мы получили открытку, в которой он сообщал, что получил звание лейтенанта!

После окончания курсов отец был зачислен в полк «Коммунистов». Полк этот предназначался для особо значимых операций. В Подольске их переодели в полушубки и валенки, а полк получил название «Сибирского». Сделано это было для устрашения немцев, которые, встречаясь с сибирскими охотниками в рукопашной, редко оставались в живых.

«Сибирский» полк прошагал до Москвы. Оставался час до начала Парада, на который полк должен был идти через Каменный мост. Отцу дали полчаса, чтобы зайти домой: тот находился как раз в нескольких минутах от моста – в Лаврушенском переулке.

Поднявшись на наш этаж, отец обнаружил, что дверь в комнату выбита. Как и оконные рамы. Посередине комнаты лежал рояль, перевернутый воздушной волной, когда на соседний дом упала бомба. Кругом были разбросаны щепки – от мебели почти ничего не осталось. И тут его сердце дрогнуло: на полу он увидел мою куклу Катьку, с раскинутыми в разные стороны косичками, ручками, ножками…  

Пройдя Красную площадь, полк маршем двинулся на передовую к Старой Руссе. Там его задачей был захват высоты, как писалось в документах, решающей судьбу битвы за Москву и дальнейшего наступления. Перед началом атаки позицию немцев усилил десант СС. Все уже знали, кто такие «черные шинели». Это была психическая атака. Больное сердце командира полка не выдержало, он упал, потеряв сознание.  Отец – просто политрук роты – взял командование полком на себя и с двумя штрафными ротами (там тоже были коммунисты из лагерей 37г.) пошел в атаку. Он бежал первым, крича «За родину! За Сталина!». А перед глазами все возникала Катька, и он знал, что если не возьмет Высоту, то его маленькая дочка вместе с другими детьми будет так же лежать убитая на земле, с раскинутыми в разные стороны ручками.

Он взял Высоту.

От полученных ран у него началась гангрена. Когда он потерял сознание, солдаты положили его на телегу и отправили в полевой госпиталь. По дороге немцы убили и возницу, и лошадь. При падении лошади телега перевернулась и это спасло ему жизнь. Придя в сознание, увидел себя под телегой лежащим у болота. Пополз, и сейчас же начался обстрел. Потом он мне рассказывал, как рассчитывал шахматную геометрию минометных очередей и маневрировал. Дома хранится фотография мамы, которая, находясь в его гимнастерке, промокла в том болоте. Полз, пока опять не потерял сознание. Очнулся в полевом госпитале на операционном столе. Врач объяснил, что для спасения его жизни требуется ампутация ноги, на что отец спросил: «Война еще не кончилась. Как воевать буду без ноги?»  Врача потряс вопрос не о своей жизни без ноги, а о возможности защиты Родины. Он сделал все, чтобы  этого бойца отправить на госпитализацию в тыл, чтобы спасти и ногу, и жизнь. Вслед пошли документы на награждение орденом Ленина и присвоения звания героя Советского Союза. 

Ногу спасли, но ходить быстро не мог. От демобилизации отказался и служил в противовоздушной обороне Москвы до конца войны.

Источник: "Комсомольская правда"