Личность руководителя в пространстве возможного: психологическое осмысление

Введение

Проблематика возможного в психологии — сравнительно недавнее явление в психологии. За последние 10 лет появилось несколько методологических работ отечественных авторов [1–4], в которых обосновывается значение категории возможного для психологии личности. Возможное как ориентированное на будущее и недетерминированное противопоставляется необходимому — детерминированному и сосредоточенному на прошлом. По мнению Д.А. Леонтьева, возможное позволяет установить связь между естественно-научным и гуманитарным подходами к изучению человека, увидеть личность как единство необходимого, детерминированного и свободного, самодетерминированного. К области возможного относятся психологические феномены, не порождающиеся причинно-следственными закономерностями и не объясняющиеся ими. Через категорию возможного открывается выход к описанию неадаптивной (надситуативной) активности, ответственности и выбора, свободы, рефлексивного сознания, самодетерминации и автономии: «Когда субъект противопоставляет свое сознательное решение автоматически срабатывающим механизмам, он вводит в регуляцию своей жизнедеятельности новые, более высокие принципы регуляции и организации собственной деятельности и из режима детерминированности переходит в иной режим функционирования — режим самодетерминации» [2, с. 20].

Несколько иначе категорию возможного интерпретирует В.В. Знаков. По его мнению, главный вопрос этой области исследования звучит так: «Как, с помощью каких психологических механизмов человек научается распознавать альтернативные стратегии познания и поведения?» [4, с. 10]. Среди ключевых исследований возможного в психологии В.В. Знаков перечисляет работы Дж. Гибсона, посвященные концепту «аффорданса», а также исследования антиципации, предвосхищения и прогнозирования.

В философии тема возможного разрабатывается давно. Размышляя о концепте «возможное», философы использовали такие понятия, как «возможное» [5; 6], «возможностное» [7], «пространство возможного» [8; 3], «пространство возможностей» [9], «возможные миры» [10]. «Возможное» настолько многомерно, что с трудом поддается прямому объяснению и поэтому раскрывается через другие понятия — «действительное», «необходимое», «потенциальное» и «вероятностное» [3; 7].

Однако остается неясным методологический переход от возможного как философского понятия к возможному как понятию психологическому. Эта проблема, похоже, сколь-нибудь серьезно еще не обсуждалась. Мы намерены предложить идею, позволяющую сделать такой переход.

Вместе с тем задачи психологической практики требуют «заземлить» теоретические наработки, перевести их в плоскость прикладного применения. Необходим еще один переход — от общеличностной проблематики к частноличностной, а именно применительно к личности руководителя.

Цель данной статьи — показать прикладной потенциал категорий «возможное» и «пространство возможного» для управленческой деятельности.

Философское осмысление концепта «возможное»

Концепт «возможное» философы раскрывали через категории «действительное», «необходимое», «потенциальное» и «вероятностное». Каждое из этих понятий, с которым возможное рассматривается во взаимосвязи, является его модальностью, так как они открывают разные грани возможного [3; 7].

Философы на протяжении несколько столетий спорили об отношении возможного и действительного: что первично, а что производно? Г.В. Лейбниц полагал, что действительное есть всегда лишь часть возможного. У. Джеймс столетием позже выразил схожую с Лейбницем мысль, что мир возможного способен превышать действительность и что именно энергия, основанная на возможностях, помогает человеку творить, производить: «Когда человек стремится к чему-нибудь, когда он что-либо творит или производит, вся его жизненная энергия основана на возможностях… Мы живем изо дня в день, постоянно рискуя собою, и часто наша вера в недостоверный результат и есть то, благодаря чему результат этот осуществляется» [11, с. 43]. И. Кант, в отличие от Лейбница, считал, что возможное нужно рассматривать в отношении к действительному: действительное — исходно, а возможное — производно. Он же предложил разделить суждения на ассерторические (суждения действительности), аподиктические (суждения необходимости) и проблематические (суждения возможности) (см.: [7, с. 27]).

Раскрывая взаимосвязь между потенциальным и возможным, философы подчеркивали, что потенциальное не тождественно возможному, но является его разновидностью — самоактуализирующейся возможностью [12]. Если для реализации возможного оно должно быть отсмотрено, осмыслено, выбрано, то потенциальное может осуществиться без нашего выбора. Как сказал М.К. Мамардашвили, «потенция в отличие от возможности — есть возможность, обладающая одновременно силой на свое осуществление» [12, с. 151]. Как отметил М.Н. Эпштейн, «потенциальное — это внутренняя сторона возможного как свойства какого-то предмета или способности какого-то существа» [7, с. 103].

Если потенциальное — это внутренняя сторона возможного, то вероятное — внешняя, которая, по мнению М.Н. Эпштейна, есть «совокупность условий, определяющих ту или иную степень осуществимости данной потенции» [7, с. 103]. Однако реализуются не все возможности, а только те, которые субъекту кажутся логическими: «Возможность, которую я делаю моей конкретной возможностью, способна появиться как моя возможность, только возвышаясь на фоне совокупности логических возможностей, которые содержит ситуация» [13, с. 113].

Проанализировав представления философов, мы реконструировали семантическое пространство понятия «возможное», соотнеся его со смежными категориями «действительное», «необходимое», «потенциальное» и «вероятностное» (рис. 1).

1. Возможное и действительное: оказывают взаимное влияние друг на друга. Идеи о новых возможностях возникают именно в действительном. Действительное, которым субъект недоволен, порождает мысли о его трансформации, направляет внимание к новым возможностям (НАДО). Действительное дает человеку опору и помогает принимать решения. Действительное содержит в себе семантику реализованных возможностей, поэтому умеет наполнять субъект деятельности уверенностью в том, что он сможет реализовать новые возможности (МОГУ).

2. Возможное и необходимое: связь до конца не определена, механизмы влияния еще в процессе описания и обоснования, поэтому на рисунке связь обозначена пунктиром. Известно, что возможное и необходимое находятся в иерархической связи, соответственно власть над сознанием человека с переменным успехом делят две ипостаси человека — детерминированная животная (ХОЧУ) и самодетерминированная человеческая, направленная на реализацию человеческого потенциала (ДОЛЖЕН). Эти два уровня называются субчеловеческим и человеческим соответственно. Переход от одного к другому происходит постоянно и с разной скоростью. Это одна из привлекательных проблематик, которой занимаются в современной психологии личности (теория пунктирного человека Д.А. Леонтьева).

3. Возможное и потенциальное: самая крепкая связь между концептами. Потенциальное расширяет семантическое поле возможного, так как содержит в себе перспективу и является внутренней стороной возможного. Потенциальное не тождественно возможному, но является его разновидностью — самоактуализирующейся возможностью. Самоосуществляющаяся возможность может перейти в разряд экзистенциальных возможностей, если субъект примет решение выбрать и осуществить такое потенциальное (БУДУ), что говорит нам о высоких трансформационных свойствах потенциального, или самоосуществляющегося, возможного. В работе под потенциальными возможностями мы будем понимать как экзистенциальные, так и самоосуществляющиеся возможности. Возможное рассматривается как множество потенциальных, которые могут быть реализованы.

4. Возможное и вероятностное: вероятностное, которое является внешней стороной возможного, обладает побудительной силой, воздействующей на субъекта при выборе возможного. Именно те возможности, которые получают более высокую оценку вероятности осуществления, имеют больше шансов быть отобранными и реализованными (БУДУ). Вероятностное показывает, насколько возможное может стать действительным.

Каждый компонент семантического пространства позволяет показать богатое содержание концепта «возможное» и широкие перспективы его эмпирического изучения. Иерархические отношения «возможного» и «необходимого» рассматривались психологами. Категория «необходимого», по мнению Д.А. Леонтьева, отражает животную природу человека, субчеловеческий уровень, который менее энергозатратен, чем функционирование на человеческом уровне — уровне, когда человек реализует свой потенциал [3].

Экзистенциальное осмысление «возможного»

Переход от общего понимания возможного как будущего и вероятностного к возможному как характеристике бытия человека и личности обозначается в идеях философов и психологов экзистенциального направления. Именно в этом подходе впервые отчетливо сформулировано значение категории возможного для понимания процесса выбора.

Мартин Хайдеггер трактует возможность не как случайность, произвол или логическую опцию, но как экзистенциальную характеристику бытия: «Возможность как экзистенциал означает не свободнопарящее умение быть в смысле “безразличия произвола”…»; «Могущее-бытие… отличается равно от пустой, логической возможности, как и от контингентности чего-то наличного» [14, с. 77]. Присутствие («здесь-бытие», “dasein”, «вот-бытие») определяется как возможность:

«Присутствие есть всегда то, что оно умеет быть и как оно есть своя возможность», «…присутствие есть ему самому врученное могущее-бытие, целиком и полностью брошенная возможность» (здесь и далее в цитатах полужирный курсив наш. — Е.Д.) [14, с. 77]. Чтобы понять себя, присутствие обращается к своим возможностям: «Возможность как экзистенциал, есть… исходнейшая и последняя позитивная онтологическая определенность присутствия… Феноменальную почву, чтобы ее вообще увидеть, дает понимание как размыкающее умение быть» [14, с. 76; 15].

Категории возможного и возможности занимают центральное место в работах Николо Аббаньяно, создателя «позитивного экзистенциализма». Философ подчеркивает значимость этих категорий для осмысления мира: «Едва ли можно было бы переоценить то огромное значение, которое понятие возможности имеет в экзистенциализме и вообще в современной философии… оно гнездится во всех наших словах и во всех наших действиях, составляя некоторым образом пружину всех человеческих свершений» [16, с. 344]. Как и М. Хайдеггер, он считает возможность характеристикой бытия.

Вместе с тем Н. Аббаньяно критикует своих предшественников за сфокусированность на негативной стороне возможностей, что в итоге приводит к неспособности выбирать, парализованности: «...одностороннее принятие во внимание негативного аспекта наших возможностей, если его довести до конца, в конечном счете уничтожает характерную особенность, присущую возможностям. На самом деле, если по отношению ко всякому возможному проекту или инициативе я буду себе предначертывать лишь риск и опасности, которые им внутренне присущи и которые в любой момент угрожают свести их к нулю, рассматриваемые таким образом проект или инициатива будут мне казаться уже не возможными, а просто невозможными» [16, с. 351]. Идеи М. Хайдеггера, К. Ясперса и Ж.-П. Сартра Аббаньяно называет «негативным экзистенциализмом»: «...единственный данный мне выбор — это выбор между тем, чтобы продолжать быть тем, кто я есть, зная то, кто я есть, и тем, чтобы продолжать быть им, не зная этого; но этот выбор (как явствует) не имеет никаких практических последствий» [16, с. 353].

Позитивный экзистенциализм, согласно Аббаньяно, должен, с одной стороны, сохранять понимание двойственной природы возможностей (позитивная и негативная стороны), с другой стороны, не допускать превращения возможности в необходимость, выступать как приглашение к свободе и ответственному выбору и обеспечивать критерий выбора экзистенциальных возможностей. В качестве такого критерия философ предлагает «реально возможное» — «то, что мы можем продолжать выбирать без того, чтобы, будучи однажды выбранным, оно сделало бы невозможным дальнейший выбор» [16, с. 359]. Именно в работах Аббаньяно ясно прослеживается связь между категориями возможности и выбора, предлагается по сути своей психологический или даже психотехнический подход к выбору: «…человек должен спросить себя о следующем: смогу ли я повторять все дни и годы в будущем тот выбор, который я делаю в данный момент? Дают ли какую-то гарантию мотивы, побудившие меня к выбору, что я смогу продолжать совершать тот же самый выбор? Если со всей честностью этот человек сможет на данный вопрос ответить да, его выбор происходит при добрых предзнаменованиях; в противном случае он с самого начала является ошибочным. Действительно удавшимся супружеством является лишь то, в котором после многих лет, несмотря на всё, что за это время может произойти, два человека могут еще сказать: этот выбор я сделаю еще. Ясно, что эти два человека постоянно обновляли свой выбор и сохраняли живыми и насущными причины, которые породили его в первый раз. Хорошо выбрать значит всё еще выбирать» [16, с. 360].

Заявленный взгляд на природу возможностей и выбора развивается в работах экзистенциальных психологов — Ролло Мэя, Виктора Франкла, Альфрида Лэнгле. Р. Мэй предлагает определять личность как рисунок возможностей: « ...“бытие” должно быть определено как индивидуально-неповторимый рисунок возможностей. Эти возможности будут частично совпадать с возможностями других индивидуумов, но в любом случае они будут частью неповторимой структуры конкретной личности» [17, с. 9]. Мэй обсуждает полемику Б. Бинсвангера и З. Фрейда по поводу отношений между детерминизмом и свободой, обозначает принципиальное отличие экзистенциального понимания границы между возможным и необходимым: «Экзистенциальный подход вернул волю и решение в центр картины. Совсем не в смысле “свободная воля против детерминизма” — эта идея умерла и похоронена… Экзистенциалисты, которые много сделали в области познания “ограниченности” и ограничений человека, конечно же, знают об этом. Однако они придерживаются мнения, что, обнаруживая и изучая те силы, которые детерминируют его жизнь, пациент в той или иной мере… оказывается вовлеченным в некоторый выбор… испытывает некое чувство свободы, пусть даже еле уловимое» [17, с. 22].

В. Франкл определяет смысл как «самую ценную возможность в данной ситуации» (цит. по: [18, с. 17]), что и определяет логику его работы с пациентом как рассмотрение возможностей и сопровождение выбора. Этот же подход к консультированию и терапии прослеживается в работах А. Лэнгле, по мнению которого задача экзистенциального анализа — прояснение и раскрытие скрытых в жизни пациента возможностей [18].

Таким образом, переход от философских представлений к психологическим лежит в плоскости смены позиции — с наблюдателя за жизнью, ее описания на (экзистенциальную) позицию пребывания в ней.

Психологическое наполнение концепта «пространство возможного»

Первым понятие «пространство возможного», скорее всего, употребил А.А. Брудный (1999). Он не дает определение данному понятию, но выделяет следующие его характеристики: понимается как системное целое в противоположность теоретико-множественному подходу; имеет много общего с концепцией пустого пространства [9].

Пространство возможного можно мыслить двояким образом.

• Во-первых, как семантическое пространство (пространство значений). Опираясь на работы философов, мы реконструировали это пространство выше (рис. 1). Установлено, что в действительном заложена семантика реализованных возможностей, оно наполняет субъект деятельности уверенностью и направляет внимание к новым возможностям. Возможное состоит из множества потенциальных, которые расширяют пространство в сравнении с необходимым, которое это же пространство сужает. Вероятностное, которое является внешней стороной возможного, показывает, насколько возможное может стать действительным. Оно играет важную роль в процессе отбора потенциальных возможностей.
• Во-вторых, как онтологическое пространство (как пространство действий субъекта, его актуального бытия). В этом случае пространство — уже как субъективная семантика — не может быть выстроено в логике познания (описания с позиции исследователя), его следует выстроить уже в логике действий человека — того, кто был исследуем. Вероятно, именно в этой логике мыслил Д.А. Леонтьев. Опираясь на идеи экзистенциальной философии и психологии и придерживаясь двойственного взгляда на природу возможностей, он предложил различать в процессе выбора как экзистенциального взаимодействия субъекта с миром две фазы — открытости и закрытости. В фазе открытости происходит расширение спектра возможностей, прирост смыслов ситуации и «раскрытие потенциала свободы», в то время как фаза закрытости предполагает сужение спектра возможностей и «раскрытие потенциала ответственности». Автор определяет значение и ценность каждого из этих этапов отношений с миром следующим образом: «Редукция фазы открытости приводит к ригидности и упрощенности жизненного мира, снижению регуляторной роли сознания. Редукция фазы закрытости приводит к тирании “всевозможностности”, к бесконечной и безответственной игре смыслами, изъятыми из контекста собственного бытия в мире» [2, с. 29].

Поэтому важно понять механизмы выявления и отбора потенциальных возможностей в пространстве возможного. Их пытались объяснить через такие понятия, как «матрица возможностей» [9] и «возможностное мышление» [7]. А.А. Брудный вводит понятие матрицы возможностей: «Мы понимаем мир, глядя на него сквозь матрицу возможностей. …Наше видение возможностей ограничено. Многих возможностей мы просто не видим, хотя они и существуют» [9, с. 15]. Возможностное мышление у М.Н. Эпштейна реализуется посредством противомыслия, или иномыслия. «Инакомыслие — это мышление, противостоящее какому-то внешнему, господствующему, узаконенному способу мышления. Иномыслие — это взаимодействие мышления с самим собой, стирание собственных следов, преодоление собственных намерений. …Иномыслие — это апофатический момент в мышлении, когда оно движется одновременно в двух противоположных направлениях и ставит под сомнение собственные посылки и выводы. Мысль противомыслит самой себе» [7, с. 87].

Под «пространством возможного» мы понимаем пространство, в котором разворачивается реализация возможностей конкретным субъектом. Визуализация представлений о пространстве возможного в человеке как психической реальности представлена на рис. 2.

Таким образом, пространство возможного как психическая реальность (а по сути — личностная) — это онтологическое пространство, в котором субъект конструирует свое будущее: свою потенциальную идентичность и ожидаемую жизненную позицию. Это понятие таково, что его можно операционализировать теоретически, а обозначаемую им реальность — реконструировать эмпирически.

«Пространство возможного» руководителя

Пространство возможного личности руководителя разворачивается в онтологическом пространстве возможного (рис. 2) как фрагмент его образа мира. Это — онтологическое пространство (реальная жизнь и деятельность в ней), в котором руководитель обнаруживает, оценивает, отбирает потенциальные возможности для превращения ранее невозможного в действительное. Руководитель проходит как минимум следующие этапы в процессе открытия и реализация возможностей для себя и своей команды.

1. «Оценка действительного». Каждый руководитель в любой момент времени находится в действительном, которое наполнено уже реализованными возможностями. Потребность открыть и реализовать новые потенциальные возможности возникает, когда появляется новая потребность, цель, которая приводит к осознанию разрыва между текущим действительным и новым образом действительного.

2. «Изучение потенциальных возможностей». Как писал А.А. Брудный, пространство возможностей «отличается ветвящимся многообразием, уходит в бесконечность» [9, с. 95], поэтому оно включает n-потенциальных возможностей, которые могут быть воплощены в жизнь. Как только руководитель отрефлексирует разрыв между текущим действительным и новым образом действительного, у него активизируется поиск потенциальных возможностей для устранения данного разрыва.

Мы используем понятие продуктивной пустоты — время, в течение которого субъект принимает решение, на каком уровне ему действовать — на прежнем, продолжая жить, ничего не меняя, или уже на новом уровне. Исходя из этого, субъект принимает решение, чем заполнит эту пустоту — поставленной задачей по поиску и отбору возможностей; бесцельной суетой. Пустоту надо выдержать. Она рождает потенциальные возможности и потенциальные невозможности. Между ними разворачивается постоянная борьба. И здесь ценность представляют психотехники для работы с пустотой, нацеленные на то, чтобы она стала продуктивной.

3. «Оценка и отбор потенциальных возможностей». Однако реализуются не все возможности, а только те, которые руководителю кажутся логическими, а также те, которые имеют, по его мнению, высокую вероятность осуществления: «Возможность, которую я делаю моей конкретной возможностью, способна появиться как моя возможность, только возвышаясь на фоне совокупности логических возможностей, которые содержит ситуация» [13, с. 113].

4. «Выбор и принятие ответственности». Как указывает Д.А. Леонтьев, «превращение возможности в действительность происходит только через недетерминированный (точнее, самодетерминированный) выбор и решение субъекта» [2, с. 12]. Сначала выбираются самые ценные потенциальные возможности, затем происходит самоопределение руководителя по отношению к осмысленным ранее возможностям и отбор той потенциальной возможности, за реализацию которой руководитель готов взять ответственность, соглашаясь при этом затрачивать ресурсы и прилагать усилия.

5. «Реализация решения». Данный этап включает постановку цели по отношению к отобранной потенциальной возможности и выполнение действий по ее достижению.

6. «Оценка действительного». Ориентация в пространстве возможного всегда начинается с оценки текущей действительности и ей же завершается. Онтологическое пространство возможного личности руководителя носит характер повторяющегося цикла. Стоит одному циклу завершиться — начинается новый.

Творческая сила личности руководителя проявляется в том, что он модерирует пространство возможного; открывает возможности каждый раз как бы для себя, но в дальнейшем они становятся достоянием всей команды. Таким образом, можно констатировать, что управление возможностями — одна из важных компетенций руководителя.

Прикладная операционализация пространства возможного личности руководителя

Кризис, обусловленный последними политическими событиями, затронул многие отрасли экономики России, в том числе и недвижимость. Повышение ипотечных ставок в России привело к падению покупательской способности россиян в сфере недвижимости и, как следствие, падению рынка недвижимости. Действительность была оценена как неудовлетворительная, активировалась потребность в поиске новых возможностей для трансформации бизнеса (пройден 1-й этап — оценка действительного).

Агентствам понадобилось разное количество времени, чтобы решить, как лучше действовать в этой ситуации: как сохранить опытную команду при заметном снижении доходов, как найти баланс между оптимизацией расходов и будущим развитием компании, которое требует инвестиций здесь и сейчас, как побудить людей работать эффективнее и больше положенных 8 часов при реальном сокращении их доходов? Одно из федеральных агентств недвижимости рассмотрело разные потенциальные возможности: изменение инструментов управления, оптимизацию издержек, переориентацию ресурсов в наиболее конверсионные источники доходов, быструю переквалификацию и переориентацию персонала, у которого снизилась нагрузка, реализацию проектов, ориентированных на повышение эффективности персонала (2-й этап — изучение потенциальных возможностей).

Среди множества возможностей в организации был отобран проект по повышению эффективности руководителей. Группа сотрудников была сформирована по нескольким причинам: это самая многочисленная (1 000 человек) и одна из самых ресурсных с точки зрения фонда оплаты труда групп руководителей, которая оказывает прямое влияние на риелторов, работающих под брендом компании (3-й этап — оценка и отбор потенциальных возможностей).

Сейчас в указанной компании описан и реализуется проект «Усиление функционала руководителя». Выбор был сделан как на уровне топ-менеджмента компании (проект уже согласован), так и на уровне директоров филиалов и франчайзи-партнеров (в проект добровольно вступили 69 городов, в каждом городе сформированы проектные команды, включающие около 200 сотрудников — проектных менеджеров на местах (4-й этап — выбор и принятие ответственности).

Таким образом, тяжелый рынок, резкое снижение доходов укрепили потребность топ-менеджеров компании провести аудит слабых мест в системе, сформировать потребность в трансформации, поставить амбициозную цель — перестроить систему управления более 1 000 руководителей через изменение их функционала и объединение руководителей вокруг общей цели — совершенствование системы управления под новый рынок, нового клиента.

Новая цель, особенно трансформационная, требует для реализации больших ресурсов, прежде всего психических, если эта цель внешняя (т. е. поставлена кем-то другим). Для реализации выбранного решения (5-й этап — реализация решения) была разработана 8-часовая гейм-сессия «Руководитель в пространстве возможного: усиление функционала», цели которой:

• провести самоаудит — найти истинную причину невыполнения функций, разработать план внедрения усиленного функционала;
• развить толерантность к неопределенности и изменениям;
• научить быстро выявлять и отбирать потенциальные возможности;
• передать инструменты по управлению вовлеченностью и мотивированностью риэлторов.

Внедрение усиленного функционала в компании было представлено как динамический процесс — в виде станций, которые предстоит пройти всем членам команды. Участники передвигаются с разной скоростью, что скорее связано с осведомленностью и умением пользоваться техниками, которым руководителей обучают на гейм-сессии (рис. 3).

Станция отрицаний и сопротивлений. Цель трансформировать функционал, которая была отобраны из множества возможностей, по природе возникновения является внешней. Поэтому велик риск того, что руководители, перед которыми поставлена данная цель, сразу ее не одобрят и, как это часто бывает, когда люди сталкиваются с новым, начнут отрицать необходимость перемен и сопротивляться. Для эффективного прохождения данного этапа гейм-сессии использовались следующие инструменты: компетентностная осведомленность руководителей (что такое пространство возможного и как руководитель в нем движется); экзистенциональные техники работы с неопределенностями, описанные Д.А. Леонтьевым [3]. Данная станция соотносится с 1-м этапом, который проходит руководитель в онтологическом пространстве возможного (уровень осознания продуктивной пустоты и возможностей работать с ней).

Станция исследований основана на изучении функционала, который руководители оценивают как сложный, невыполнимый. Вопросы спланированы таким образом, чтобы перейти к исследованию: а нужен ли данный функционал и в чем истинная причина того, что он не выполняется, какие бизнеспроцессы следует поменять, какие ресурсы и полномочия нужны руководителям? Таким образом, станцию исследований можно сопоставить со 2-м и 3-м этапами, которые проходит руководитель в описанном онтологическом пространстве возможного.

Станция внедрений представляет собой отбор потенциальных возможностей, принятие решений, которые будут учтены в плане внедрения нового, усиленного функционала. Эта станция соответствует 4-му и 5-му этапам (открытие и реализация возможностей для себя и своей команды).

Станция пространства возможностей — пространство, которое руководители открывают для себя на гейм-сессии, проходя последовательно все этапы и используя для этого разные психотехники. Итогом спроектированной сессии является подготовленный план внедрения усиленного функционала.

Выводы

Переход от философской категории «возможное» к психологическим представлениям о возможном как характеристике реальности лежит в смене исследовательской позиции — от наблюдения за жизнью, ее обобщенного описания к пребыванию в ней, переживанию ее экзистенциальности.

Терминологически эта смена отражается в различении семантического («карта») и онтологического («местность»). Эта смена позволяет осуществить переход от общеличностной проблематики к частноличностной. Так, философское «возможное» детализируется в психологическое «пространство возможного». Пространство возможного как психическая реальность (а по сути — личностная) представлено в качестве онтологического пространства, в котором субъект конструирует свое будущее: свою потенциальную идентичность и ожидаемую жизненную позицию. Это понятие уже можно операционализировать теоретически, а обозначаемую им реальность — реконструировать эмпирически.

Результатом теоретической операционализации стало описание (в качестве одного из вариантов) пространства возможного для позиции руководителя организации (предложена визуализация), представленного как набор операций / действий: оценка действительного, изучение потенциальных возможностей, оценка и отбор потенциальных возможностей, выбор и принятие ответственности, реализация решения, оценка действительного.

Практическая реализация теоретической операционализации пространства возможного личности руководителя в виде семинара в крупной риэлтерской организации показала эффективность преумноженного подхода в качестве способа обоснования и планирования мероприятия. Таким образом, выполнен цикл исследовательской работы — от философского поиска до прикладного продукта.

Литература

1. Костромина С.Н., Гришина Н.В. Возникающее как предмет исследования в психологии личности // Вопросы психологии. – 2021. – Т. 67, № 4. – С. 21–37.
2. Леонтьев Д.А. Новые ориентиры в психологии: от необходимого к возможному // Вопросы психологии. – 2011. – № 1. – С. 3–27.
3. Личностный потенциал. Структура и диагностика / [А.Ж. Аверина, Л.А. Александрова, И.А. Васильева и др.]. – М. : Смысл, 2011. – 1190 с.
4. Знаков В.В. Психология возможного. Новое направление исследований понимания / В.В. Знаков. – 2-е изд., испр. и доп. – М. : Ин-т психологии РАН, 2021. – 308 с.
5. Лейбниц Г.В. Общие исследования, касающиеся анализа понятий и истин // Лейбниц Г.В. Соч. : в 4 т. – М.: Мысль, 1984. – Т. 3. – С. 572–616.
6. Кант И. Критика чистого разума // Кант И. Собр. соч. : в 8 т. Т. 3. – М. : Чоро, 1994. – С. 107.
7. Эпштейн М.Н. Философия возможного. – СПб. : Алетейя, 2001. – 334 с.
8. Асмолов А.Г. Симпозиум «Личность в пространстве возможного». – URL: https:// youtu.be/BmJS5bH_dYE (дата обращения: 06.07.2022).
9. Брудный А.А. Пространство возможностей. Введение в исследование реальности / худ. А.Н. Карпов. – Бишкек: Илим, 1999. – 388 с.
10. Бабушкин А.П. «Возможные миры» в семантическом пространстве языка. – Воронеж: Воронеж. гос. ун-т, 2001. – 86 с.
11. Джеймс У. Воля к вере. – М.: Республика, 1997. 431 с.
12. Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. – [Б. м.]: Dragos, 1992. – 222 с.
13. Сартр Ж.П. Проблемы метода : статьи / пер. с фр. В.П. Гайдамака. – М.: Акад. проект, 2008. – 222 с. – (Философские технологии. Экзистенциализм).
14. Хайдеггер М. Бытие и время / пер. с нем. В.В. Бибихина. – Харьков: Фолио, 2003. – 503 с.
15. Голенков С.И. Феномен «понимание» в фундаментальной онтологии Хайдеггера // Вестник Самарской гуманитарной академии. Серия «Философия. Филология». – 2016. – № 1 (19). – С. 84–99.
16. Аббаньяно Н. Структура экзистенции. Введение в экзистенциализм. Позитивный экзистенциализм / пер. с ит. А.Л. Зориной – СПб.: Алетейя, 1998. – 507 с.
17. Мэй Р. Вклад экзистенциальной психотерапии // Экзистенциальная психотерапия. – М.: Апрель-Пресс, 2001. – С. 141–200.
18. Лэнгле А. Экзистенциальный анализ – найти согласие с жизнью // Московский психотерапевтический журнал. – 2001. – № 1 – С. 5–23.

Источник: Доценко Е.Л., Хамзина Ю.C., Шаймарданова Е.В. Личность руководителя в пространстве возможного: психологическое осмысление // Вестник Омского университета. Серия «Психология». 2022. №3. С. 6–15. DOI: 10.24147/2410-6364.2022.3.6-15