Первая фаза пандемии коронавируса расколола население на паникеров и пофигистов, с довольно небольшой долей здравомыслящих посередине. Меры самоизоляции сплюснули обе эти крайности в одно большое общество скрипящих зубами, но через силу в основном выполняющих требования. Мало кто им радуется, но открыто игнорирующих тоже меньшинство. За последние две недели мало что изменилось, кроме растущих цифр на счетчиках заболевших и умерших и растущего напряжения ожидающих. При этом уже почти месячный режим добровольного домашнего самоареста вызывает не только негативные эмоциональные реакции, но и у многих – тяжелые экономические проблемы. График развития пандемии и необходимости принятия ограничительных жестких мер пересекается с графиком негативных последствий самих этих мер для экономики и для психики людей; то, что лекарство не должно быть токсичнее самой болезни, было понятно задолго до Трампа, взявшего эту фраз на вооружение. И здесь вновь намечается раскол: завзятые оптимисты уже готовы отмечать победу над вирусом и возвращаться к нормальной жизни завтра же, благо терпеть уже нет сил, а осторожные рыцари печального образа жизни, отмечая, что принятые меры, при всей их тягостности, хоть как-то срабатывают, готовы довести дело до конца. Этот раскол во многом отражает непоследовательность того, что идет «сверху». Одни сообщения представителей власти призывают потерпеть и затянуть пояса, деньги есть, но не для вас, а вы держитесь; другие радостно рапортуют о переломе, ну если не вчера, то уже вот-вот.

На этом этапе процесса наше разобщество (разобщенное, причем задолго до короновируса, общество) стало раскалываться уже по другому основанию. Большинство ловит всю текущую информацию от властей и СМИ и спешит на нее реагировать. Рефлекторные реакции всегда принимают крайние формы – от крайнего недоверия и оппозиции до крайнего конформизма. Эти крайности, как обычно, сходятся, между убежденными коммунистами и антикоммунистами, как известно, много общего. Дискуссии о том, станет ли наш мир другим или вернется на круги своя, предполагают, что наши собственные действия и решения будут во многом этим определяться.

Спектр автоматических, рефлекторных реакций в нашей сложной ситуации почти исчерпывающе описывается репертуаром типичных реакций на фрустрацию, описанных в классических работах Курта Левина. Когда наши планы или намерения сталкиваются с препятствием и рушатся, наше поведение описывается одним или более из следующих вариантов:

1. Апатия.
2. Суетливая бессмысленная активность.
3. Агрессия.
4. Регрессия (опрощение, примитивизация).
5. Стереотипизация (можем только повторять одно и то же без конца).

К этому перечню можно добавить еще шестой признак (Елена Калитеевская): поляризацию, склонность к одной или другой крайности либо метание из одной в другую.

Позиция, отличающаяся от крайностей, основанная на компромиссе или диалектическом синтезе, рефлекторной быть не может. Это всегда продукт личностной работы, собственного целеполагания, внутренней опоры. Именно такая позиция позволяет не поддаваться манипуляциям, поскольку принимающий ее человек черпает основания для своих решений изнутри, а не извне, и тем самым вопрос, манипулирует ли нами кто-либо, искусственно раздувая сообщения о коронавирусе, перестает быть жизненно важным. Человек с внутренней опорой может игнорировать порой бессмысленные внешние требования, но может и осознанно следовать им, если они имеют смысл, может действовать, когда все застыли, а может удерживаться от действия, когда все побежали.

Этот вопрос всегда стоит перед нами, просто сегодня резко выросли ставки, цена всех решений, которые мы принимаем, и от которых нас никто не избавит. Экзистенциальный закон неделимости ответственности говорит, что ответственность одного субъекта в одной точке не освобождает от ответственности другого субъекта в другой точке. И командир, отдавший приказ, и солдат, его выполнивший, на 100% ответственны за последствия его выполнения, каждый на своем месте («но был один, который не стрелял…»). У врачей своя ответственность, у властей своя, у каждого из нас своя. И она существует здесь и теперь, не зависит от того, что было раньше и тем более от того, что может случиться потом.

Сейчас много говорят о том, что мир после пандемии станет, уже становится или уже стал совсем другим, и нам надо заново к нему привыкать и адаптироваться к новой реальности. Мир однако делают другим не столько не зависящие от нас события, сколько наши действия (тот же вирус, возможно, рукотворен).

Главное, станем ли другими мы сами.