«Психотерапия: границы, вызовы, векторы»: доклад Виктора Кагана

Во время панельной дискуссии «Страхи и Надежды Человечества. Психология спасет мир?» на Санкт-Петербургском саммите психологов с докладом «Психотерапия: границы, вызовы, векторы» выступил Виктор Каган. Виктор Ефимович Каган – доктор медицинских наук (РФ), M.D., Ph.D. (USA), член Независимой психиатрической ассоциации России, почётный член Восточно-Европейской ассоциации экзистенциальной терапии, партнёр Альянса помогающих практик «ПроБоно», приглашённый преподаватель Московского института психоанализа и Института гуманистической и экзистенциальной психологии (Литва). 

«Мне кажется, что сейчас очень много дискуссий, которые больше смахивают на войны или на рекламные кампании. Мне кажется, что затеваемые и психологами, и врачами войны против шарлатанов, псевдопсихотерапевтов, псевдопсихологов относятся как раз к этой категории. Все просто: уважайте, что вы делаете и занимайтесь этим. 

Тем более, что есть одна вещь, о которой обычно молчат. Она невеселая, не очень оптимистическая, но реалистическая. Человек таков, каков он есть. Половина из нас статистически – на среднем уровне интеллекта, другие две четверти постепенно скатываются в гениальность или идиотию. Половина взрослых, согласно Пиаже, остается на уровне развития мышления, присущего 10-11-летнему. Примерно 20% могут правильно читать и понимать написанное. Сколько-то людей никогда не повесят подкову на дверь, сколько-то – повесят всегда, сколько-то как Планк – повесят: «Я знаю, что это не помогает, но говорят, что это помогает даже тем, кто не верит».

Люди не будут идеальными. Кому-то нужна гадалка, кому-то нужно пойти в церковь. И мне кажется, что мы не вправе отнимать у людей эту возможность свободного выбора – особенно в нынешних условиях неопределенности.

Если мне астролог раскинет карты, и я выйду от него или воодушевленным, или в какую-то сторону настороженным, но с более определенной картиной мира, это психологическая валерьянка для меня.

Я не думаю, что психотерапию и психологию надо переделывать. Любые наши реконструкции сверху будут затеей, приносящей убытки. Что мы можем реально? Я думаю, что мы можем по одиночке и маленькими группами исповедовать и помнить о некоторых вещах: принимать неопределенность, бороться с чувством собственной важности, относиться с юмором к тому, что делаешь. Правило прусской армии: солдат может пожаловаться на фельдфебеля через его голову, но не раньше, чем через сутки. Хочешь повоевать с кем-то – остынь, подумай, попробуй его услышать и только потом вступай в дискуссию, может быть, тогда будет меньше драки.

Мне кажется, для того, чтобы психотерапия могла развиваться не под кнутом, не революционно, не принятием меняющихся как в калейдоскопе законов о психологической помощи, чтобы она могла развиваться свободно, эволюционируя, нужно соблюдение таких простых вещей, указанных выше. Заодно мне кажется, что это затрагивает вопрос о ненасильственном общении...».

Татьяна Владимировна Черниговская, доктор биологических наук, доктор филологических наук, профессор кафедры общего языкознания филологического факультета, заведующая лабораторией когнитивных исследований и кафедрой проблем конвергенции естественных и гуманитарных наук факультета свободных искусств и наук Санкт-Петербургского государственного университета, отметила: «Я сейчас сук, на котором сижу, срублю, потому что выступлю от академической нейронауки. Вы сказали, что интересно почитать про зеркальные нейроны, серотонин, и на самом деле в очень мощную точку попали. Существует наукоцентризм, считается, что если нейронаука укажет места в мозгу, где происходит то-то и то-то, то это якобы отвечает нам на вопросы, которые задает гуманитарная часть психологии. Мы видим, что разрыв между гуманитарным знанием в широком смысле слова и серьезными, большими науками становится все больше. Мы оказываемся в ситуации парадокса, когда чем больше у нас нейронаучных знаний, тем меньше шанс «перепрыгнуть» через этот разрыв. Но что толку, если я буду знать информацию о двух миллиардах нейронов? Как это поможет не только вам – практическим специалистам, но даже мне самой?.. Люди идут к томографам и говорят: «Давайте будем исследовать сознание». Но так нельзя вопрос ставить! Вы будете более крупную лупу брать, с помощью которой на все смотреть: нейрон увидели, части нейрона увидели – а зачем? Ведь это ответ на другие вопросы!»..

Татьяна Владимировна обратила внимание на историю, которую рассказал Виктор Ефимович: одна пациентка после завершения работы отметила, что он помог ей, потому что еврей. Татьяна Черниговская развила мысль: «Такого рода вещи все время играют роль. Если мне человек не нравится, то что бы он ни говорил, я ему не верю».

Виктор Каган ответил: «Это стыдливо называют «неспецифическими факторами психотерапии» и откладывают. На столе должна остаться научная психотерапия. А передо мной в кресле живой человек. Для меня приходящий ко мне пациент – человек и физический, и метафизический. И я должен помнить, что то, что мне наука о нем говорит, – это маленькая толика того, что он есть. Я всегда имею дело с неопределенностью».