Слово как фактор регуляции и концептуализации жизнедеятельности

В глобальном и турбулентном мире проблема продуктивной жизнедеятельности человека приобретает все большее значение. Она изучается со всех сторон — социальной, экономической, психологической, философской, духовной, медицинской. В частности, психологи обращаются к анализу кросс-культурных [Diener et al., 2000; Погорелова, Диева, 2007; Joshanloo, Mohsen, 2013], генетических [Keyes et al., 2010; Kendler et al., 2011; Nordqvist, 2011; Bartels, 2014], гендерных [Khodarahimi, 2013], возрастных [Дубовик, 2011], личностных [Садальская Абдразякова, Ениколопов, 2003], профессиональных [Лукьянченко, 2016] различий. Разрабатываются интегративные модели продуктивной жизнедеятельности, охватывающие эмоциональные, психологические, социальные и другие аспекты [Tov, Diener, 2013; Ryff, 1989; Keyes, 2002], общие модели индивидуальных различий в познании [F. Toates]. На основе данных о психологических свойствах (Big 5) и темперамента разрабатываются виртуальные (нейросетевые) модели личности [Read, Miller, 2002].

Известно множество разрозненных исследований, посвященных изучению взаимосвязи между продуктивностью жизнедеятельности и такими свойствами индивидуальности, как фундаментальные черты личности [Diener et al., 1999; Weiss et al., 2008], интеллект [Wallis, 2005; Ericsson, Prietula, Cokely, 2012], креативность, мотивация, саморегуляция, профессиональная компетентность [Boehm, Lyubomirsky, 2008] и др.

В научной литературе встречаются разные интерпретации термина «продуктивная жизнедеятельность». В психологии развития данный термин трактуется как способность к росту и развитию на протяжении всей жизни. В психологии личности этот термин рассматривается в категориях зрелости Г. Олпорта и функциональной личности К. Роджерса. В клинической психологии данный термин понимается как отсутствие психических заболеваний. В теории М. Салигмана выделяются пять факторов продуктивной жизнедеятельности, таких как положительные эмоции, взаимодействие, отношения, смысл и жизненные цели, достижения [PERMA-theory; Seligman, 2011]. Продуктивная жизнедеятельность человека связана со способностью к осознанному выбору действий, направленных на достижение физической жизнеспособности, умственной готовности, социальной удовлетворенности, чувства выполненного долга (чувства достижения), профессиональной и личной самореализации [H. Naci, J. Ioannidis, 2015].

Краткий обзор позволяет выделить два ключевых аспекта продуктивной жизнедеятельности: 1) содержательный — объективные показатели продуктивности человека в профессиональной, личностной, семейной и общественной сферах деятельности; 2) оценочный — субъективная оценка человеком продуктивности своей жизнедеятельности (в смысле успешности выполнения жизненных задач, целей, которые человек ставил перед собой изначально), связана с понятием благополучия (удовлетворения от реализации поставленных целей). Следует отметить большую обращенность исследователей к эмоционально-оценочному компоненту жизнедеятельности, операционализирущих его как баланс между положительными и отрицательными субъективными оценками или меру удовлетворенностью жизнью. Вместе с тем, возникает вопрос, почему же одни люди, несмотря на череду потерь и негативных событий, могут противостоять вызовам современности, оставаясь жизнестойкими, активными, сохраняя надежду на лучшее и не теряя веру в людей, а другие сдаются, не справляясь с собственными обстоятельствами жизни и мешая жить другим? Вопрос о причинах сохранения и развития продуктивности жизнедеятельности человека лежит в плоскости исследования ментальных ресурсов.

Ментальные ресурсы — психические образования, обеспечивающие позитивное развитие личности, важнейшей функцией которых является регуляция поведения и деятельности, направленной на достижение успешности в трудной жизненной ситуации [Хазова, 2014; Холодная, 2015]. Высокий уровень ментальных ресурсов позволяет человеку достичь выдающихся результатов, успешно справляться с большим разнообразием стрессов, получить удовлетворение от жизни. Система ментальных ресурсов образована взаимодействующими и взаимосодействующими ресурсами разных уровней психической организации — от темперамента, характера, интеллекта, когнитивных стилей до саморегуляции, копинг-стратегий, жизнестойкости, мотивации и личностного смысла [Volkova, Rusalov, Nilopets, 2016]. Высший уровень в системе индивидуальных ментальных ресурсов представлен концептуальными структурами (концептами), отвечающими за процессы концептуализации, обеспечивающие анализ ситуации, выделение ее критических признаков, ее категоризацию, выявление причинно-следственных связей при ее объяснении, вариативную интерпретацию происходящего и т.д. Благодаря процессу концептуализации субъект наделяет объекты внешней и/или внутренней среды ресурсным значением, приписывая им смысл (личностную значимость) и ценность (полезность) для достижения определенных (позитивных) результатов [Хазова, 2014; Холодная, 2015].

В качестве основных методов исследования используются, как правило, социологический опрос, анкетирование и психологическое тестирование, не позволяющие выявить имплицитное представление людей о своей жизнедеятельности и не свободные от социальной желательности. Решение данной проблемы возможно на стыке психологических и психолингвистических (в частности, ассоциативный эксперимент) исследований. Материалы ассоциативного эксперимента позволяют сделать доступным наблюдению скрытые явления. Дело в том, что ассоциации к тому или иному концепту в памяти опрашиваемых зачастую «всплывают» спонтанно и обнаруживают неосознанные элементы значений и смыслов. Как показано в исследованиях Н.В. Уфимцевой, ассоциативный ряд является отражением вербальной памяти человека, его мотивов и оценок и, следовательно, его культурных стереотипов [Уфимцева, 1996], фрагментом его образа мира, в котором включен сам человек, его действия и состояния [Леонтьев, 1977].

Природа концепта мультипликативна:

• с одной стороны, он является социальным образованием, отражением социокультурной реальности, моделью инвариантного образа мира конкретного поколения носителей языка, культуры [А.А. Леонтьев], с другой стороны, он является индивидуальным образованием, включающем весь предыдущий, настоящий и будущий опыт человека [Волкова, 2013];
• концепт идеален, поскольку является идеальной моделью того или иного объекта, феномена, и в тоже время он материален, поскольку воплощен в знаково-образной или звуковой форме; благодаря концептуальным структурам внешний мир как бы встроен во внутренний мир человека, воспроизведен с определенной мерой приближения в специфическом классе нервно-мозговых процессов;
• концепт является результатом механизмов дифференциации, расчленения целостных слитых глобальных чувственных впечатлений и последующего их обобщения, отвлечения и закрепления в памяти при помощи слова, обусловливая более глубокое отражение действительности; с другой стороны, концепт является результатом механизмов интеграции — синтез дробных элементов действительности, связанный с разными словами-знаками, осуществляется в актах суждения и передается от одного поколения людей к другому посредством слова в процессе обмена между людьми результатами познавательной деятельности, отсекая ложное и усиливая истинное, обеспечивая тем самым более успешное уравновешивание организма и окружающей среды, более успешную адаптацию человека;
• концепт, управляя обратной афферентацией, реализует двойственную функцию — функцию концептуализации происходящего и функцию регуляции поведения и деятельности, таким образом концепт в индивидуальном сознании человека выступает в качестве «внутреннего как ведущего в соотношении с внешним миром» [Рубинштейн, 2003, с. 41]: чем выше уровень организации концептуальных структур, тем лучше человек ориентируется в мире, обществе и самом себе, тем продуктивнее он управляет своей жизнедеятельностью.

Особенности концептуализации — процесса формирования концепта — обусловлены как культурно-историческими условиями жизнедеятельности человека, так и его индивидуально-психологическими особенностями. Первые достаточно хорошо отражены в психолингвистических исследованиях, вторые — область психологии индивидуальных различий — чрезвычайно мало представлены в литературных источниках.

Рассмотрим некоторые эмпирические данные.

1. В исследованиях взаимосвязи индивидуально-психологических характеристик индивидуальности и содержательной специфики концепта «работа» у молодых людей в возрасте от 18 до 35 лет показано, что чем выше показатели нейротизма и психотизма, тем в большей мере в составе концепта представлены негативные эмоционально-оценочные признаки концепта «работа». Вместе с тем, чем выше показатели поленезависимости, ниже показатели тревожности, толерантности и гибкости познавательного контроля у молодых людей, тем больше в составе концепта представлено положительных оценочных признаков состава концепта «работа». Показатель экстраверсии / интроверсии отрицательно коррелирует с показателем образности концепта «работа», что может свидетельствовать о разной мере обобщенности визуального прототипа концепта у экстравертов и интровертов [Волкова, Тен, 2017].

Ядро концепта образуют такие когнитивные признаки, как интересная, утомительная, скучная, ежедневная, физическая, хорошая. Общеоценочная зона концепта составляет 44,39% от общей совокупности признакового состава с явным преобладанием негативных (27,32%) оценочных признаков по сравнению с позитивными (17,07%). Визуальная составляющая концепта представлена образами малоподвижной (человек за компьютером) рутинной (нудной в терминологии респондентов) деятельности и рисунками рабочего места, в котором нет человека. Наиболее яркие образы отражают неравное распределение средств — «одни пашут как рабы, а другие гребут деньги лопатами». Среднее значение показателя визуального прототипа концепта составила 0,78, что свидетельствует о низком уровне обобщенности образной составляющей концепта «работа» у молодых людей [Волкова, Тен, 2016] .

2. В исследовании взаимосвязи особенностей организации концепта «стресс» и стратегий совладания у студенческой молодежи разных культурных групп (русские, татары, армяне, турки, китайцы) выявлено, что чем выше дифференциация концепта (то есть чем больше разных аспектов феномена отражено в сознании человека, таких как причины, состояние, последствия, процесс, управление), тем шире репертуар стратегий совладания с трудными жизненными ситуациями. Более того, чем выше уровень организации концепта, тем чаще молодые люди прибегают к продуктивным стратегиям совладания [Куваева, Ачан, Лозовская, 2017].

Полевая организация концепта «стресс» сильно связана с культурной принадлежностью респондентов (критерий χ²=1205.5, p=0.000). Русская молодежь отличается разноаспектными представлениями о стрессе и большим репертуаром стратегий совладания. Если для русских характерно предпочтение индивидуализированных стратегий совладания с повышенным самообвинением, то татары, армяне, турки и китайцы более социально-ориентированы в разрешении трудностей, они обращаются в трудных жизненных ситуациях к таким стратегиям, как профессиональная помощь и общественные действия или религиозная поддержка (за исключением китайских студентов).

Татары описывают стресс как нервное состояние, сопряженное с грустью, волнением, тревожностью, ужасом и злостью. Для молодежи из Турции стресс — это напряжение, развивающееся в экзаменационных условиях и сопряженное с тревогой за будущее. Молодые люди из Китая понимают стресс как напряжение, возникающее под воздействием давящих / угрожающих факторов и требующее от человека быстрого реагирования.

3. Исследования взаимосвязи показателей организации концепта «вещество» и формально-динамических особенностей индивидуальности показали, что на начальном этапе успешность формирования концепта значимо связана с показателями темперамента. У респондентов с сангвинистическим и смешанно-высокоактивными дифференциальными типами темперамента по сравнению с респондентами смешанного высокоэмоционального типа показатели организации концепта «вещество» достоверно выше. Вместе с тем, результаты формирующего эксперимента направленного на формирование концепта «вещество» в условиях образовательной деятельности показали, что целенаправленное формирование концепта ведет не только к повышению интеллекта и креативности, но и независимости показателей концепта от формально-динамических свойств индивидуальности [Волкова, 2008].

Краткий анализ современного состояния исследований по проблеме продуктивности жизнедеятельности свидетельствует, что изучение взаимосвязи между особенностями организации концептов и индивидуальными ментальными ресурсами может внести серьезный вклад в понимание механизмов концептуализации и регуляции продуктивной жизнедеятельности. Природа концепта мультипликативна, он лежит на пересечении разных миров — материального и идеального; прошлого, настоящего и будущего; внешнего и внутреннего. Поэтому вопрос о взаимосвязи организации концепта и ментальными ресурсами индивидуальности — это вопрос не только о познаваемости, но и об управляемости психическими процессами.

Исследование выполнено при поддержке гранта РНФ №18-18-00386, Институт психологии РАН

Литература

1. Веккер Л.М. Психические процессы. Мышление и интеллект. Т. 2. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1976.
2. Волкова Е.В., Тен Е.А. Особенности организации концепта «работа» в структуре индивидуальных ментальных ресурсов // Личность, интеллект, метакогниции: исследовательские подходы и образовательные практики материалы II Международной научно-практической конференции. Калужский государственный университет им. К.Э. Циолковского. 2017. С. 629-636.
3. Волкова Е.В., Тен Е.А. Представления о работе как фрагмент индивидуальной картины мира в период ранней взрослости // Мир психологии. 2017. № 2 (90). С. 92-100.
4. Волкова Е.В. Триединый аспект функциональной организации концепта: прошлое, настоящее и будущее // Мир психологии, 2013. № 2. С. 29-41.
5. Волкова Е.В. Общий универсальный закон развития, развитие когнитивных структур химического знания и химические способности. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2008.
6. Дубовик Ю.Б. Исследование психологического благополучия в пожилом и старческом возрасте // Психологические исследования: электронный научный журнал, 2011. № 11 (15).
7. Куваева И.О., Ачан Н.М., Лозовская К.Б. Представления о стрессе у представителей разных культур // Вопросы психологии, 2017. № 1. С. 68-81.
8. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М.: Политиздат, 1977.
9. Лукьянченко Н.В. Взаимосвязь профессионально значимых качеств личности и рабочей мотивации руководителей с их психологическим благополучием // Сибирский психологических журнал, 2016. № 62. С. 153-169.
10. Павлоцкая Я.И. Соотношение психологического благополучия и социально-психологических характеристик личности. Дисс. … канд. психологических наук. Волгоград, 2015.
11. Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. Человек и мир. СПб: Питер, 2003.
12. Садальская Е.В., Абдразякова А.М., Ениколопов С.Н. Личностные факторы в оценке качества жизни и психологического благополучия // Материалы III Всероссийского съезда психологов 25-28 июня 2003 г. Т.7.
13. Уфимцева Н.В. Языковая картина мира: проблема моделирования // Вопросы психолингвистики, 2016. С. 238-249.
14. Хазова С.А. Ментальные ресурсы субъекта: природа, функции, динамика // Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова. Серия: Педагогика. Психология. Социальная работа. Ювенология. Социокинетика, 2014. № 4. С. 31-42.
15. Холодная М.А., Хазова С.А., Феномен концептуализации как основа продуктивности интеллектуальной деятельности и совладающего поведения // Психологический журнал, 2017. Т. 38. № 5. С. 5–17.
16. Bartels M/ Genetics of well-being and its components satisfaction with life, happiness, and quality of life: a review and meta-analysis of heritability studies // Behaviour genetics, 2015. V.45. Issue 2. P. 137-156.
17. Diener E., Oishi S., Lucas R. Personality, culture, and subjective well-being: emotional and cognitive evaluatins of life // Annu. Rev. Psychol., 2003.54:403-25.
18. Joshanloo M.J. Eastern conceptualization of happiness: Fundamental difference with Western views // Journal of happiness studies, 2014. V. 15. Issue 2. P. 475-493.
19. Khodarahimi S. Hope and flourishing in Iranian adults sample: their contributions to positive and negative emotions // Applied research in quality of life, 2013. 8 (3). P. 361-372.
20. Kholodnaya M.A., Volkova E.V. Conceptual structures, conceptual abilities and productivity of cognitive functioning: the ontological approach // Procedia Social and Behavioral Sciences (2016) Volume 217C. pp. 914-922.

Источник: Волкова Е.В. Слово как фактор регуляции и концептуализации жизнедеятельности // Личность, интеллект, метакогниции: исследовательские подходы и образовательные практики. Материалы III-й Международной научно-практической конференции, Калуга, 19–21 апреля 2018 года. Калуга: ИП Якунин А.В., 2018. С. 215–223.