ХХІ век в психологии и психиатрии встретил нас целым рядом проблем, о которых раньше не принято было говорить в больших аудиториях. Действительно, если раньше проблематика навязчивых мыслей или действий, скорее всего, была лишь достоянием узких специалистов – психиатров, теперь об этих вызовах современности заговорили медицинские и клинические психологи.

Безусловно, психика граждан защищается от стрессов, множатся вариации психологических защит, изобретаются новые методы и методики борьбы с неблагоприятными психологическими воздействиями. Но что наиболее интересно, из кабинетов психиатров, психологов, специалистов социальных сфер появляются лишь отдельные потоки данных, которые, вроде как, и фиксируют проблему, но не предоставляют ответы на целый ряд актуальных вопросов. А между тем «мегаполисные зацикленности» и навязчивости в городах-миллионниках становятся обычным делом. Многих шокируют картины, когда некоторые люди много десятков раз дёргают ручки своих дверей, потому что у них нет уверенности в том, что они закрыты. Кто-то возвращается с работы, чтобы проверить, выключен ли утюг. Не секрет, что многие автовладельцы создают целые многоступенчатые ритуалы, чтобы точно убедиться, что дверцы машины действительно закрыты на замки. В ряде случаев бесконечно на закрытость проверяются гаражи, магазины, собственные квартиры, офисы, подсобные помещения и т.д. Этот список можно продолжать дальше, и он будет вариативен и разнообразен.

Однако навязчивости многогранны, и мы их начинаем наблюдать не только в сферах проверки, контроля, ревизии. Динамика навязчивых мыслей наиболее ярко выражается и развивается также в различных бытовых и семейных областях. Когда обычные будничные операции превращаются в фобии, любое проявление досады или гнева трактуется как что-то из ряда вон выходящее, опасное. Из этого всего выделяются страхи острых предметов, у людей появляются мысли, что они могут убить других или себя. К этому всему присоединяются иные феномены, когда человек на работе боится сказать что-то нецензурное, неприличное. Парадоксально, но в СМИ, различных информационных сервисах мы также начинаем наблюдать навязчивые тематические потоки. Когда, например, криминальные хроники и сообщения о дорожно-транспортных происшествиях могут надолго перекрыть другие темы и события. И здесь мы начинаем понимать, что не существует какого-либо «компаса» или «карты», которая хотя бы приблизительно сможет ответить нам на вопрос, что на самом деле происходит. Тенденции прошлых лет, когда навязчивые мысли и действия поголовно называли и трактовали как неврозы, лишь одевают на наши глаза розовые очки. Когда нам всё кажется проще, чем оно есть на самом деле. Мы даже уже не говорим о навязчивостях наиболее сложного спектра, где, например, анорексия и булимия остаются классификационно «неприкаянными». И в различных случаях объясняются, а также анализируются из-за этого по-разному.

Так или иначе, мы исходим из тех соображений, что с этой проблемой пока не удалось полностью справиться. Подключение к решению вопроса о навязчивых мыслях (обсессиях) и навязчивых действиях (компульсиях) отдельных психологических школ не приводит к устойчивым или успешным результатам. Сказывается отсутствие определённой «операционной системы», которая бы могла для различных нужд объединить все эти знания в целостный и самостоятельный системный блок. Проще говоря, интегрировать все психологические знания для потребностей решения одной конкретной задачи. В данном случае мы говорим о разделении и дифференциации различных навязчивостей, их возможной классификации.

Переходя от абстрактных рассуждений к более приземлённым, мы отмечаем потребность в новой системе координат, которая могла бы ответить на самые обычные вопросы об обсессиях и компульсиях. Этот пласт ориентировочных знаний, своеобразный фарватер для исследователей, которые пытаются найти ответы на вопросы, можно назвать «общей теорией навязчивых мыслей и действий». Актуальным является то, что эти теоретические построения вполне могут стать крепким мостом для великого разнообразия психологических школ, которые лишь в своём единении способны ответить на самые насущные вопросы человеческой цивилизации.

Представим пять самых основных утверждений, которые составляют фундамент общей теории навязчивых мыслей и действий:

1. обсессивно-компульсивное расстройство не является самостоятельным и может рассматриваться как регистрозависимый симптом (его свойства и качества зависят от основного заболевания или расстройства);
2. для классификации навязчивых мыслей и действий используются пять основных регистров (невротический, личностный, психотический, депрессивный, вегетативно-органический) и пять классификационных осей (синдромы и специфика, синтонность / дистонность, уровень осознания, хронизация, сенсорные феномены);
3. любую навязчивую мысль или действие можно проанализировать в рамках пяти классификационных регистров;
4. в ряде случаев мы можем наблюдать навязчивости сразу в нескольких регистрах (до пяти);
5. весьма интересным для изучения является феномен «регистрового сдвига», когда навязчивая мысль (или действие) может переходить из одного качества в другое.

Следует обратить внимание на тот факт, что обсессивно-компульсивное расстройство (характеризуется появлением обсессий и компульсий) довольно подробно изучено в различных диссертациях и научных исследованиях (например, [1; 2; 3; 4] и т.д.). Однако до сих пор нет представления о так называемом «чистом», эталонном ОКР, которое появляется как независимое и чётко определяемое состояние. Из-за невозможности выделения этого феномена без сопутствующих ему расстройств обсессивно-компульсивные состояния часто рассматриваются отдельно в каждом регистре (например, ОКР в составе депрессии, навязчивые мысли и действия во время шизофрении, обсессии и компульсии в составе невроза и т.д.). В результате возникают огромные нагромождения фактологического и экспериментального материала, которые крайне трудно объединить вместе в единую систему. Поэтому первое утверждение общей теории навязчивых мыслей и действий о регистрозависимости обсессивно-компульсивного расстройства (то есть его качественной изменчивости, которая возникает из-за влияния основного заболевания) может быть доказано невозможностью исследования ОКР-стандарта, или навязчивого состояния «без примесей».

Второе теоретическое утверждение также зиждется на вполне проверяемых данных. Пять классификационных регистров по сути являются самыми распространёнными заболеваниями, коморбидными (сосуществующие одновременно болезни) обсессивно-компульсивному расстройству. То есть мы, используя регистро-осевую классификацию, отслеживаем самые распространённые общие качества навязчивостей во время неврозов, личностных расстройств, депрессий, психозов и различных функциональных или органических патологий. В свою очередь классификационные оси (которые, кстати, в интересах различных экспертиз могут быть дополнены или, наоборот, сокращены) являются фильтрами, которые уточняют принадлежность навязчивых мыслей или действий к той или иной основной болезни (регистру). Подобная классификация объединяет в себе психиатрические и психологические данные, оперирует не абстрактными описательными рассуждениями, а логическими связями.

Третий постулат общей теории навязчивых мыслей и действий утверждает, что мы можем довольно точно спрогнозировать качество и характер навязчивости в каждом регистре. Этот аспект практический, и пользу от его использования можно продемонстрировать, используя регистровый анализ различных обсессий или компульсий. К примеру, попытаемся проанализировать навязчивую мысль «страх сделать что-нибудь постыдное». В результате мы получаем следующую картину (или прогноз) возможных разновидностей этой навязчивости. Невротический регистр этой мысли будет свидетельствовать о том, что в психологическом анамнезе такого человека была психотравма, связанная с чувством (эмоцией) стыда. Личностный (психопатический) регистр вышеуказанной обсессии может указывать на различные особенности характера, которые приводят к этой навязчивости. К примеру, личность импульсивна, раздражительна (эпилептоидная акцентуация характера) и в силу этих причин боится, что не сможет достаточно хорошо себя контролировать. Депрессивный регистр обсессии «страх сделать что-нибудь постыдное» весьма вероятно будет отображать одну из составляющих триады Бека: негативный образ себя (а если человек себя видит в мрачных тонах, он вполне может предположить, что сделает что-то не так). Психотический регистр, в свою очередь, будет характеризоваться бредом, встроенным в основную фабулу (в данном случае мы имеем в виду страх сделать постыдный поступок). Здесь может звучать бредовое предположение, что некие злые силы, «голоса», инопланетяне, сверхъестественные недоброжелатели или кто-то другой дистанционно влияют на волю респондента, вынуждают его сделать что-то постыдное, нехорошее. И, соответственно, вегетативно-органический регистр будет указывать на проблемы с вегетативной нервной системой, которые порождают панические атаки с мыслью «а вдруг я сделаю что-то постыдное».

Проанализируем с помощью вышеуказанной классификации ещё одну довольно часто встречающуюся обсессию: страх сделать что-нибудь, повинуясь нежелательному влечению (например, убить близкого или родного человека). Следовательно, невротический регистр этой навязчивости будет указывать на различные психотравмы прошлого, когда кто-то из родственников или других значимых людей, к примеру, был слишком авторитарен. И постепенно стал вызывать такие эмоции, как гнев. Также здесь могут быть психотравматические обиды, которые, уйдя в бессознательное, тем не менее, напоминают о себе различными неприятными мыслями или воспоминаниями. Личностный (психопатический) регистр страха сделать что-нибудь, повинуясь нежелательному влечению, может быть связан с такими акцентуациями характера, как застревание (ригидность, параноичность, которые ведут к злопамятности и быстрому оживлению старых обид) и эпилептоидность (раздражительность, импульсивность). В принципе, эта пара личностных черт вполне достаточна и статистически важна для образования вышеуказанной обсессии. Депрессивный регистр данной навязчивости отображает как негативный образ себя («я способен на что-то страшное»), так и негативный образ будущего («будущее для меня тёмное, случится что-то страшное»). Следует обратить особое внимание, что мы можем говорить о депрессивных обсессиях, когда этому есть объективные подтверждения. Например, при средних или высоких показателях в тесте Бека. В свою очередь, психотический регистр проявляет себя обсессивным бредом нападения, нанесения тяжких повреждений, желания кому-то зла. В этих случаях человек может обратиться в правоохранительные органы с повинной об убийстве, хотя на самом деле он никого не убивал (но галлюцинации об этом событии были). И анализ завершается вегетативно-органическим регистром, где страх сделать что-нибудь, повинуясь нежелательному влечению, рассматривается в рамках трёх основных веток развития: панические атаки с фабулой гнева или нападения при расстройствах вегетативной нервной системы, страх убить при неврастении и патологические аффективно-эмоциональные процессы при органических поражениях мозга либо сотрясениях. Как мы видим, регистровый анализ довольно эффективен при разборе самых разнообразных обсессий.

Четвёртое утверждение общей теории навязчивых мыслей и действий раскрывает наиболее актуальный момент, который связан со сложностью навязчивых симптоматик. Учитывая, что ОКР постоянно встречается с какими-либо сопутствующими расстройствами, есть смысл предположить, что у человека может быть несколько типов или качеств навязчивостей одновременно. Например, возникают навязчивые мысли-воспоминания о психотравмах прошлого и одновременно с этим проявляется обсессивный педантизм, связанный с акцентуацией характера. Следуя логике теории, у одного респондента мы можем обнаружить до пяти различных качеств навязчивых мыслей или действий одновременно.

И последнее, пятое положение общей теории навязчивых мыслей и действий утверждает, что в ряде случаев мы можем наблюдать «регистровый сдвиг», то есть переход навязчивости из одного качества в другое. В этих ситуациях, к примеру, при больших количествах психотравм (невротический регистр) начинают проявляться изменения в характере человека (раздражительность, импульсивность, педантизм, эмотивность и т.д.). Здесь могут быть и другие сценарии, когда сильно невротизированный человек с навязчивыми психотравматическими воспоминаниями постепенно начинает приобретать депрессивные обсессии (с обсессивными прокручиваниями в голове мыслей о самоуничижении, самообвинении, суициде и другими проявлениями триады Бека). Здесь невротический регистр перешёл в депрессивный.

Как мы могли увидеть, все пять утверждений общей теории навязчивых мыслей и действий составляют единую систему, которая может помочь при аналитических или экспериментальных наблюдениях обсессий или компульсий. Вышеуказанные теоретические положения также могут стать вспомогательными «мостами» между психологическим и психиатрическим видениями навязчивых состояний. Следует обратить особое внимание, что вышеупомянутая теория не является «последней станцией» для разработки новых подходов терапии и психодиагностики навязчивых действий либо навязчивых мыслей. Это означает, что она может рассматриваться как «пространство алгоритмов», которое в будущем способно помочь в разработке новых теоретических и практических положений, более детальных пониманий истинных механизмов таких непростых феноменов, как навязчивости. Поэтому, безусловно, теория открыта для критики и дополнений со стороны специалистов как психологического, так и психиатрического профиля.

Литература

1. Гомозова А.К. Обсессивно-компульсивное расстройство: комплексное психопатологическое и психометрическое исследование : дис. … канд. мед. наук. – М., 2010. – 227 с.
2. Загороднова Ю.Б. Коморбидные обсессивно-компульсивные и галлюцинаторно-бредовые расстройства при вялотекущей шизофрении (клиника, терапия) : дис. … канд. мед. наук. – М., 2010. – 157 с.
3. Клементьева И.С. Психотерапия обсессивно-компульсивных расстройств с учётом клинических и личностно-психологических характеристик : дис. …канд. мед. наук. – Москва, 2008. – 155 с.
4. Масихина С.Н. Шизофрения с обсессивно-компульсивными расстройствами в детском возрасте (клиническая типология, динамика, принципы терапии) : автореф. дис. … канд. мед. наук. – М., 2001. – 21 с.