Запутанная энергия трикстера. Поймай меня, если сумеешь

Мы выбираем, нас выбирают

Хорошо помню свое давешнее состояние – соблазнилась сразу с первого взгляда! За психологической помощью обратилась женщина, выглядевшая как обаятельно-озорной подросток, с потрясающим чувством юмора,  знающая несколько языков, интеллектуальный гурман, смакующая оттенки модернистской литературы, без затей носящая бремя неслабой родословной, мастерица, способная создавать эксклюзивные вещи и совершать неординарные поступки. Если кратко, затрезвонили призывные трели манка для притягивания уток. Кто в этой ситуации оказался охотником, а кто дичью, догадаться не сложно. На фоне первого ослепительно лучезарного взгляда все последующие, украдкой оценивающие сложившееся положение критично, быстро тускнели.

Ни на одну профессиональную супервизию этот кейс заведомо не представлялся – «у нас всё хорошо». Потребность в альтернативном видении отпадает, когда ты по уши в медовой паутине, а твои движения, взгляды и намерения зорко предвосхищаются блестящим существом, обладающим суперпозиционным зрением.

Хотя человек (как будто) нуждался! Говорил о страшном погребающем хаосе, о времени, утекающем сквозь пальцы (денег и сил это также касалось), о нереализованных планах, отсроченной жизни, груде препятствий, изнурительном страхе и невыносимой вине. Отказать в помощи, значит пренебречь зовом помогающей профессии - поэтому надо помочь! Старт был обещающим, но финиш оказался проигрышным. Началась утомительная игра в догонялки со скользкой как угорь и хитроумной как профессиональный плут пациенткой; бесполезная функциональная активность, в основе которой не результат, а процесс, и процесс – бессознательный, где, игроки  безотчетно обманывают друг друга, игнорируют условия реальной жизни, весьма изобретательно имитируют главное небытие – иллюзорные отношения в паре.

Игра «догонялки», надо сказать, древнейшая, уходит корнями в природную охотничью сущность человека. Гарантирует и удовольствие, и азарт, и результат. Однако чтобы получать должное наслаждение, нужно обязательно соблюдать правила – нельзя убегать слишком далеко, нельзя прятаться слишком близко, нельзя стоять за спиной партнера и показывать ему «рожки». Так называемые свободные действия игроков в действительности регламентируются и подчиняются четкой ответственности. Наша совместная игра оборвалась сразу же, как только я, с гневом признав себя обманутой, твердо напомнила о правилах. Молодая женщина без слов и объяснений моментально скрылась с глаз, оставив меня в роли никудышного сатисфактора, растерянного и подавленного психолога с разбитым сердцем. Ни ответа, ни привета, ни фитбэка - ничего.

Эрик Берн, основатель транзактного анализа, считал, люди играют в игры, чтобы обманным путем добиться обязательной психологической расплаты — «выигрыша», вожделенного негативного реванша, который они неосознанно стремятся получить, избегая ответственности, следуя усвоенному в раннем детстве специфичному сценарию взаимоотношений. Во время таких игр Взрослый не ведает, что вытворяют меж собой Родитель и Ребенок.

Согласно психоналитической теории, в игре проявляется неполноценность субъекта, бегущего от жизни, не сумевшего с ней совладать. Игра, изначально развивающее пространство, предназначенное для проявления творческой активности, превращается в свалку вытесненных негативных переживаний; и вместо зрелых плодов роста выражает фактор недостаточности и ущербности, из подготовки к жизни превращается в бегство от неё.

В юнгианской аналитической психологии игроком и ловкачом, нарушающим правила злонамеренно или из желания подурачиться, выступает архетипический трикстер, изворотливый бог юмора, обмана и беззакония. Он укореняется в психике человека вследствие получения нарциссической травмы на самом раннем этапе развития - бессознательный архетипический трикстер накрепко слипается с младенческим эго, патологически искажая диалог между эго (центр сознательной личности) и Самостью (упорядочивающий центр и совокупность всей психической жизни сознательной и бессознательной), удерживая движение душевных процессов в тисках психопатической и/или нарциссической динамики. Нэнси Дж.Догерти и Жаклин Дж. Вест описывают подобную динамику как пассивно-агрессивную структуру характера, лежащую в антагонистическом паттерне («Матрица и потенциал характера. С позиций архетипического подхода и теорий развития»).

* Насколько мне известно, в последней версии DSM-V диагностические признаки данного расстройства редактированы.

Что же пошло не так

Самые очевидные пункты терапевтического договора неизменно саботировались. Пациентка в с е г д а опаздывала, без конца ссылаясь на забывчивость, несобранность, неустроенность, житейские заботы, проблемы со здоровьем. Я с великим трудом удерживала границы оговоренного сеттинга. Пациентка одним махом провоцировала у меня  бурное возмущение и тут же мастерски «запрещала» выражать даже малейшее недовольство: сыпала отговорками, находчиво шутила, заразительно смеялась, чистосердечно обещала, покаянно складывала руки, непритворно плакала, со всей прямотой обличала свою «неорганизованность». Собственно, прокрастинация – это формулируемый повод для прихода в терапию. Имплицитный запрос был похож на жесткое отыгрывание комплекса брошенного ребенка, ставшего шутом: «Меня бросили, а я выжила, но как жить, не знаю».

Итак, в «наших» отношениях негласно установились следующие правила: критиковать категорически запрещено, оценивать тоже, обозначать наблюдаемый феномен бесполезно, выражать поддержку несколько подложно. Зыбкое «Я» пациентки, смесь сознания и бессознательного,  воспринимало любое, самое мягкое и корректное замечание или даже взгляд (взгляд – особенно!) извне как ранящее оскорбление в своей адрес, погружающее ее в глубины фатального поражения. Психолог, сокрушенно поддакивая, в очередной раз надевал маску Понимающего Арлекино. Комедия дель-арте.

В течение недолгой по аналитическим меркам терапии легким пунктиром удалось связать явные аспекты в психике пациентки: комплекс брошенности – комплекс неполноценности – самоустранение из важных жизненных коммуникаций как самонаказание – внутренняя зависимость от мощной силы, блокирующей движение вперед и продуктивную творческую деятельность – проецирование образа «Я-идеальная» на других. Бездействие, в этом случае,  оказывается отличным способом для отыгрывания фрустрации в отношениях: можно забыть, отложить, впасть в ступор, устроить демонстративную или «случайную» обструкцию. Однако более глубокую проработку психологической драмы и динамику  психических процессов я разбирала сама, что называется, в одно лицо – чтобы восстановить изрядно накренившуюся профессиональную компетентность и понять собственную «слепую» готовность попадаться в липкие ловушки. Кстати, до сих пор в русском языке сохранился древнеславянский синоним: «слепой» значит «темный».

Запутанная энергия трикстера – динамика темной власти

То, что в данных терапевтических отношениях скрывалась борьба за власть, становится яснее ясного, стоит лишь отойти в сторону и сделать пару глубоких вдохов-выдохов. Похоже, эта борьба началась и не прекращается с тех пор, «когда мы были молодые». Вопрос: кто с кем борется?

Согласно аналитическим воззрениям, психологическое развитие личности характеризуется процессом нарастающим отделением эго от Самости - деинтеграцией. Младенческое эго может переработать деинтеграционную травму развития, если рядом с ребенком находится сильная поддерживающая структура - отзеркаливающая, контейнирующая мать. Если такой психический опоры нет (у данной пациентки, в силу определенных семейных обстоятельств, ее на самом деле не было), тогда мощные архетипические содержания пришедшей в движение Самости могут «затопить» нарождающееся эго. «Внутренний мир человека на ранней стадии развития оказывается во власти тиранических сил, переживая сильнейший внутренний хаос» (Догерти Дж.Н., Вест Дж.В.). Защитный механизм, образно говоря, поддерживающий предохранитель, отщепляется в активный комплекс, содержащий в себе, как нам видится, ядро архетипического трикстера, «первобытного «космического» существа, обладающего божественно-животной природой» (Юнг К.Г.). При активизации такого комплекса психический поток энергии между эго и Самостью оказывается заблокированным: требования эго могут восприниматься Самостью как объекты нападения, и, наоборот, любые подлинные Самостные посылы могут тестироваться эго(м) как опасные для жизни. Психическая энергия канализируется на «фиктивной» оси: ложная Самость – эго, находящееся в слиянии с трикстером. Отождествляясь с трикстером, душа ребенка, начинает борьбу за власть с грозной архетипической материнской фигурой. Эго ребенка закрепляется там, где у матери нет власти, а именно, «матерью не является». В итоге, трикстер, а не мать закладывает основы бытия детской  психики - в них сохраняется слияние с комплексом, отсутствует возможность развивающей дифференциации и сепарации, зато образуется иллюзия независимости и свободы, отшлифовывается «бегство» в игру и отход от реальности. Бессознательно защищаясь, ребенок-трикстер (а затем и подросток, и взрослый человек) использует свои тайные приемы: саботирует, раздражает, обвиняет. Агрессию он проявляет столь изворотливо, что его практически нельзя «прищучить». В таких игровых маневрах – море удовольствия, ключевого элемента динамики. Однако забава, как правило, бессознательна, и поэтому услада еле уловима. Это ловушка, вырваться из которой можно, лишь полностью перестроив структуру эго (в том числе упрочить сознательную часть новыми психологическими установками). В динамике аналитического процесса это значит решиться глубоко регрессировать в архетипические владения хаоса и Великой Матери, чтобы запустить процесс новой самоогранизации. Кому, скажите на милость, понравится добровольное снисхождение в преисподнюю? «Лучше» язвить, дурачиться, блистать, строить эгоистические козни, вредя себе и другим, или, ничего не делая, страдать.

Пациентка иногда упоминала о парализующем ее страхе ожидания наказания и мучительной непереносимости переживания себя как причины боли других. Но глубоко размышлять на эту тему не хотела, не было сил и готовности. Клоун-трикстер –  защитник от злых людей, ограждал и ее саму от себя (Себя) самой. Плут считает, что обводит вокруг пальца того, кто символизирует власть, но в проигрыше, по факту, оказывается сам человек. Такова плата. Таково коварство и «липучесть» данного поведения.

Ремарка о пользе предохраняющей защиты триктера

Динамика трикстера запутана и сложна. Если мы не имеем в виду некие духовные практики, магические обряды исцеления или посвящения, где энергия трикстера используется осознано и целенаправленно, то в обычной жизни власть «темной» силы реально опасна. Возможность нарастающего хаоса и тревоги, предчувствие сумасшествия скрытно побуждают у человека совершение непоправимо-необдуманных поступков, даже суицида. Трикстер легко провоцирует разнообразные напасти – человек способен довести мастерство самовредительства до совершенства. Пациентке снились сны, где она встречалась со своим двойником-антиподом, совершающим ужасные насильственные действия, или суд, на котором присяжные заседатели жаждали наказать ее по делам самим жестоким образом, а она выживала, вертясь как уж на сковородке. Поэтому натренированное увиливание и мастерское афиширование себя растеряхой и неумехой – хороший способ не только адаптации, но и уклонения от намерения лишить себя жизни.

Ловушка – двойной капкан

Несмотря на развитые эмоциональные подстройки во взаимодействии, люди с таким типом характера выглядят эмоционально незрелыми. Тем не менее, пациентка была достаточно развита для того, чтобы хотеть отношений и стремиться к ним. Однако способность к близкому контакту неизбежно ограничивалась страхом собственной неполноценности и восприятием себя ненужной и поверженной. Кроме этого, материнская фигура (а, значит, и терапевта, выразителя родительских проекций) в психике пациентки была обозначена как подавляющая и отвергающая. Страх и стремление к превосходству затягивают внутри псюхэ «двойной узел»: признание могущества Другого и собственной слабости и, в то же время, борьба с Другим за власть, зависть к нему и ожидание реванша-поверженности Другого. По мысли Догерти Дж.Н. и Вест Дж.В., «испытав поражение в детстве, сейчас (личность) настойчиво проецирует вину и желание отомстить на других, выплескивая бессознательную агрессию» не открытым способом, но завуалировано – в качестве примеров весь список поведенческих паттернов, описанных в начале статьи.

Отрицание – основная защита данной структуры. Даже интернализованные нормы Супер-эго человеком отрицаются или подавляются. Нарушение договоренностей вызывает (подавляемое) чувство стыда, но переживается со смехом, как запредельное молодечество. «Хотя сам по себе человек не скверный, но совершает гнусные поступки, потому что сам этого совершенно не осознает и чувствует себя отчуждено» (Юнг К.Г.).

Постоянные «двойные захваты» и «липкие» сцепки сбивают с толку и хоть кого рано и поздно доведут до исступления. Оставаться отзывчивым, но эмоционально не вовлеченным позволяет факт осознанного понимания, что перед нами драма ребенка, глубокого разочарованного в любви, испытывающего острую неудовлетворенную потребность в близком контакте. Он отчаянно борется за любовь. Но желание отношений, как намерение обратить внимание другого на себя, бессознательно реализуется со скрытой агрессией, и поэтому вместо устойчивой надежной связи «борец» наносит поражение своему визави, оставаясь и сам в позиции отчужденного. Такое взаимодействие подкрепляет сложившуюся уверенность что, с одной стороны, он действительно не достоин любви, с другой стороны, злые люди желают ему зла. В какой-то мере так оно и есть, только страдание причиняет не другой человек, а искушающий архетип трикстера, захвативший в плен эго.

Кролик, лиса и жемчужина

Рассказывать сказки, где хитрецы обманывают друг друга, нет нужды – обаятельные лисы, зайцы-кролики и прочие плуты-животные многообразно представлены в любом фольклоре. Мне кажется, зооморфность персонажей не случайна, она отсылает наше сознание к первобытным, во всех смыслах доцивилизованным отношениям и напоминает о «божественно-животной природе» трикстера. Как приятно посмеяться над одураченными простаками сказочных историй. Но насколько прозорливо мы сами замечаем ловушки, расставленные на нашем пути?

Однажды пациентка принесла на сессию метафору: время, деньги, планы напомнили ей спешащего и убегающего кролика, которого она ловит и никак и не может поймать. Что называется, проективно самораскрылась. Именно образ кролика стал ключом для понимания сути отношений, и терапевтических в том числе, которые формирует молодая женщина. Как только моей сознание прояснилось, и я была готова предложить работу, исследующую скрытую динамику нашей кооперации «поймай кролика», пациентка без колебаний «убежала» и «скрылась в нору». Тем не менее, я очень благодарна ей за «кролика», универсальный образ соблазнения и наивности, провокаций и искушений, гнева и смеха. Настоящая пассивно-агрессивная борьба, в которой использование ответной хитрости приносит лишь кратковременное облегчение, а игра, как модель взаимодействия, продолжается с прежней силой, ибо одурачить трикстера не значит одержать над ним победу, в следующем раунде нокаутирован будешь ты.

Трикстер или Дух Меркурия, которому Юнг К. Г. посвятил одно из своих доскональных исследований – не просто дух беззакония, авантюры и обмана, но дух границ и перекрестков, божественный вестник, исцеляющий маг, существо, выполняющее связующую трансцендентную функцию. «Так называемый цивилизованный человек забыл о трикстере. Он помнит его лишь образно и метафорически, когда, раздраженный своим собственным неумением, он говорит о судьбе, сыгравшей с ним шутку, или о заколдованности вещей».

Карнавалы, где господствует дух трикстера, до сих пор помогают людям раскрепоститься и вступить в непосредственные и прямые отношения, как друг с другом, так и с ощущаемым священным, непостижимым образом дарующим просветление. Особый дар - получить в награду воплощение духа, драгоценную жемчужину. «Жемчужина» - образ, также возникший во время одной из сессий. Общеизвестно, что жемчужина появляется в результате защитной реакции моллюска в ответ на внедрение в его тело чужака-приживальщика. У моллюска нет возможности избавиться от чужеродного включения, поэтому он начинает обволакивать его перламутром, слой за слоем. Так природа рождает великолепное изящное чудо, жемчужину – символ трансформации. «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда» (А. Ахматова). Я рада, что успела возвратить пациентке ее «жемчужину», спроецированную изначально на внешний объект.

В целом, я благодарна встрече с обаятельным трикстером, его дух авантюризма действительно восхищает и раскрепощает. Кроме того, принуждает отказаться от уютных миражей собственной неуязвимости, от привычных форм адаптации, переступить границы и двигаться, следуя божественному посланию.