На фотографии — Федор Ефимович Василюк и Борис Сергеевич Братусь у стен Свято-Пантелеимонова монастыря во время совместного паломничества на Святую Гору Афон осенью 2012 года.
В нашем домашнем альбоме это фото уникально — Федор привез тогда совсем немного снимков, а общий с Борисом Сергеевичем и вовсе один.
Пусть выдержки из путевых заметок Федора, которые я обнаружила недавно в одной из его записных книжек, послужат комментарием к этому снимку и восстановят хронику знаменательного для обоих участников путешествия.
***
28.10.2012, воскресение.
Прилетели в Салоники (Фессалоники). Дождик. Тепло. Душновато. Едем в Уранополис. Водитель автобуса — Платон (!).
Отель «Македония». Уставший, без сантиментов, хозяин. Таверна на берегу моря. Мы с Борисом Сергеевичем заказали рыбу, жареный сыр, домашнее вино.
Шум прибоя весь вечер. Голова полна им.
Легли рано, а ночью вдруг началась гроза. Сильнейшие удары грома.
29.10.2012, понедельник.
В Эпистасии нам выдали диамонитирион — визу на посещение Афона, но из-за шторма корабль не пошел. Остаемся на день.
Мир городка Уранополиса как бы открыт стихиям — морю, времени, ливню, их набеги входят в нормальную икономию местной жизни.
Пошли с Борисом Сергеевичем к морю. Вода теплая, но волны, ветер. Повсюду оливы, уже на дереве подвяленные. Горько, но вкусно. Огромное количество кошек на улицах.
Великолепный ужин — луковый суп, барабулька, к чаю восточные сладости. Долго-долго гуляли с Борисом Сергеевичем по городу и вдоль моря. О чем говорили? О Весте Реньге, которого недавно не стало, о Зейгарник, Борис Сергеевич рассказывал о себе. Чудный неторопливый день.
30.10.2012, вторник.
Ночью в 5 часов снова страшная гроза. Неужели опять не поплывем?!
Утром на пристани огромная очередь. Парома не было уже 3 дня, ничего не понятно, билетов не дают. Вдруг подошла «Святая Анна», но судно небольшое, все не поместятся. И чудо — причаливает «Святой Пантелеимон». Маневрировал часа два, но мы на корабле! Ясная погода, малахитовая, изумрудная вода, нимб из облачков над синеватым Афоном.
Наконец, наш Пантелеимонов монастырь. Короткий молебен у источника. Очередь к архондарику. Перевод часов на византийское время (разница с греческим на 6.5, с московским на 4.5 часа).
В 21:00 — вечернее богослужение, часа два. Сразу ужин, строго полчаса. Допивали с Борисом Сергеевичем чай уже стоя. В полночь началось повечерие и Акафист. Завтра утром служба, кажется, в 08:00. Слава Богу!
31.10.2012, среда.
В 07:30 забили в било: «Делу время, молитве час, Господи, Иисусе Христе, помилуй нас».
Людей в храме много. Не всем и монахам стасидии достались. После службы в 14:30 трапеза. Здесь надо есть по-монашески быстро, через 20 минут уже звонят в колокольчик, т.е. поесть можно, а усладиться нельзя, не успеваешь. Меня попросили задержаться на уборку посуды. Я рад — интересна жизнь изнутри.
Архондаричный отец Виталий интеллигентно предложил нам несложное послушание в прачечной. Борис Сергеевич стал гладить на гладильной машине. Я развешивать белье по особой технологии и складывать тоже по технологии. В 18:00 освободились, думали пройтись, но проспали до вечерней службы.
01.11.2012, четверг
Удивительная особенность афонских богослужений: в самый торжественный момент монах специальным шестом раскручивает висящий под куполом огромный хорос — светильник в форме обруча с различными подвесками и пылающими восковыми свечами. И вся эта конструкция, горящая золотом, вся эта веселая вселенная начинает ходить ходуном в такт песнопениям.
Отец Макарий читает Акафист наизусть. Большой нос, выпуклый лоб. Лицо во время службы словно запрокинуто к небу. И вид у него изумленный, словно его раз и навсегда изумило что-то, Кто-то. Очень бодрствующий. Молитва его не разлетается куда-то в пространство, а сфокусирована, обрисована, обращена лично, как бы «упирается» в личность Пресвятой Богородицы, и тем и для нас делает чувствуемым ее незримое присутствие: раз она на таком расстоянии, что слышит.
02.11.2012, пятница.
Собрались посетить монастырь Иверон. Сегодня Господь к нам был милостив: море чудное, штиль. На пристани разговорились с православными священниками-поляками (оказалось, что Борис Сергеевич крестился в Польше в 1976 году, передал привет священнику, который его крестил, — узок мир!) и двумя итальянцами, я думал про одного из них — профессор, оказалось, продает пластиковые окна.
Быстро доплыли до Дафни, потом набитый битком пыльный автобус до Кареи. Уже в маршрутке на Иверон познакомились с русским иеромонахом Иннокентием, который служит в Горнем монастыре в Иерусалиме.
В архондарике попросили место для priest и two persons. И нашлась комната (№216, в Пантелеимоне у нас — 215) о 4-х кроватях, а также мыло в туалете, теплая вода, душ. Апофеоз заботы — индивидуальные тапочки под кроватью. В нашем распоряжении кухня — кофе, чай, маслины, хлеб, лукум. Все очень цивилизовано.
За трапезой каждый встает из-за стола, когда хочет. Общей молитвы по окончании нет. И служат здесь более расслаблено, чем в Пантелеимоновом монастыре.
С группой русских паломников помолились в Иверской часовне. Спустились к причалу. Рыбак ловит на живца. Крупные рыбины. Омочил ноги в теплой морской воде, набрал камешков. В 18:00 — чин о Панагии, следующая служба в 02:30. Звездное прекрасное небо.
03.11.2012, суббота.
Сегодня едем из Иверона в Великую Лавру, но неизвестно, будет ли катер. Море ласковое, состояние безмятежное, мы с Борисом Сергеевичем вполне готовы полностью довериться тому, что Господь все как-то устроит. Я лег на пирс, дотянулся до воды, по которой приплыла когда-то икона Иверской Божьей Матери. Тут Борису Сергеевичу пришла в голову мысль искупаться.
Нам повезло дозвониться до капитана: «Вы идете сегодня от Иверона до Лавры, когда?» Он ответил: «We are coming», что, конечно, очень разумно для моряка вообще, а для афонского — тем более: знать, что есть, а что будет — не знать. Я все же попросил по-возможности сказать точнее. «Fifty», — ответил он, и мы рванули купаться.
Боже, какое счастье неслыханное! И не думал, что в этом году смогу поплавать в море. Да в каком! Да еще в святых водах, освященных Пресвятой Богородицей.
Отец Иннокентий ловко нырнул, достал до дна. Позже выяснилось, что он родом из Одессы, и, как всякий одесский мальчишка, любит и умеет плавать и нырять хорошо.
Мы блаженно щурились сквозь капли воды, обсыхая на каком-то сланцевом выступе, затем быстро-быстро назад, неся с собой счастье. Вдруг почувствовали, что прекрасно голодны. Снова звоним капитану, капитан снова говорит «fifty». Идем с отцом Иннокентием в архондарик (Борис Сергеевич на стреме), берем сухарики, лукум, наливаем воды, и быстро на пристань. Счастье. Голубая вода. Чудные крыши из сланцевого камня, стены.
Катер! Плывем, припадая к окнам — гора Афон отсюда величественная, в подсвеченных облаках. Ближе к вершине склоны сверкают как снеговые, но это все же не снег, а сланцы. Зеленые кручи, скалы, кое-где на них монашеские каливы. Красота. Благодать.
04.11.2012, воскресение.
09:40 — После Литургии в Великой Лавре направляемся в Ватопед. Снова купание. Катер «София». В 15:30 — вечерня уже в Ватопеде. Прогулка с Борисом Сергеевичем в сумерках к морю.
05.11.2012, понедельник.
07:00 — Литургия апостола Иакова. Исповедовался накануне отцу Иннокентию, у него манера, в основном, утешать, но одно главное: «У вас перед Богом тайны нет?»
В 10:30 выехали в Дафни, затем к себе в Пантелеимон. В 13:00 были на месте, а в 18:30, уже в сумерках, вдруг пошел шепот о прибытии мощей (главы) св. Пантелеимона, временно покидавших монастырь. Встреча и «Пасхальные» славословия.
06.11 2012, вторник.
Сегодня наша последняя Литургия в монастыре, последняя монастырская трапеза, последнее послушание. Пьем квас в архондарике и в 13:00 — на паром.
Снова чудесное купание уже в Уранополисе, затем ужин в таверне с видом на прекрасный закат. Завтра в Москву.
***
Паломничество завершилось, но эхо его для обоих участников станет долгим, незатихающим. Время от времени оно будет обнаруживать себя то специфически афонским словечком, то новой привычкой, то спонтанно всплывающим воспоминанием.
В одном из писем Федора к далекому другу Александру Гордону вдруг появится описание мечты об их долгожданной встрече, в котором будет ясно угадываться прототип:
«...В каком-то трансцендентном измерении как минимум одну из вечностей я с наслаждением провел бы за беседами с тобой. Если можно заказывать еще и обстановку, желательно на берегу Эгейского моря с мягким закатным солнцем, которое рубиново просвечивает сквозь вино в наших бокалах, а рядом две кошки терпеливо ждут остатки барабулек, плывущих пока в золотистой корочке по большим голубым тарелкам».
Другой, тоже узнаваемый, эпизод возникнет из-под пера Бориса Сергеевича, когда он, уже после ухода Федора, будет готовить предисловие к новому изданию его книги «Переживание и молитва»:
«...Мы и еще один паломник, иеромонах из Иерусалима, в ожидании парома пошли плавать у скалистого подножия монастыря Иверон, там, где когда-то была обретена чудотворная Иверская икона Божией Матери, особо чтимая Федором Ефимовичем».
В этих фрагментах, как и в беглых заметках Федора, содержится много мелких, кажется, необязательных подробностей — купание, барабульки, мимолетные встречи, но тем яснее и отчетливее передается особое состояние наполненности, значительности, выделенности данных моментов бытия.
...На свете все преобразилось, даже
Простые вещи — таз, кувшин, — когда
Стояла между нами, как на страже,
Слоистая и твердая вода.
(Арсений Тарковский)
И своеобразным эпилогом к паломничеству стал прекрасный поэтический диптих, однажды родившийся в простой телефонной смс-переписке двух авторов.
Б.С. Братусь — Ф.Е. Василюку
Дорожная тоска нам не грозит отныне —
Сосредоточен взор несущихся в машине:
Напра... нале... и снова скорость после торможенья —
Тогда как созерцанию потребны забытьё
и медленность движенья.
Но рвется воздух, вдребезги пространство,
Навстречу битые осколки бытия
взамен гармоний постоянства —
Отдельные мазки и краски вместо образа картины,
Обрывки фраз, слова наполовину.
...И ночь всю напролет кузнечику строчить,
Чтобы разорванное нами съединить,
И мир предстал наутро цел и невредим,
Дав новый шанс для жизни нам. Еще один.
Ф.Е. Василюк — Б.С. Братусю
Твой рваный стих как плуг пласты вскрывает.
Афон затих. Сократ сквозь сон вздыхает.
Поэт молчит. И лишь кузнечик Боря
Строчит, строчит на «зингере» в ночи,
Живою ниткою приметывая горе
К судьбе, и по крупинкам к морю —
Морскую соль, и к пахоте — грачей.
Ему такая выпала работа —
Ту женщину, разрывы, повороты
Соединять лоскут за лоскутом.
Две кафедры, Эстонию с Россией,
Полночный ужин на двоих с котом,
Чужую дачу, веру, что потом
Мы станем молоды и все еще осилим.
Видна нам лишь изнанка бытия —
Узлы и швы. Когда ж дождемся Дня,
Господь, встряхнув, перевернет ковер —
И задохнемся, весь узнав узор!
Строчи ж кузнечик, выкройки не жди,
Уже гремит, но ливень — впереди,
Строчи, водя иголкой как смычком,
Лоскут соединяя с лоскутом,
Стежком латай прорехи бытия,
Строчи, не спи, поспим еще потом.
Благословенна скрипочка твоя!
.jpg)
Боже мой, какой красивый дневник! Он создает такое теплое уютное и искрящееся солнечное впечатление. Я словно Грина читала… Спасибо, Вам, что поделились своими записями.
, чтобы комментировать
Спасибо, Ольга! Как нужны такие зарисовки, тексты, воспоминания, чтобы мы могли остановиться и вспомнить без всякой суеты, как может быть прекрасна жизнь на Земле! Безумная мысль: если бы каждый помнил об этом, мир стал бы чуточку лучше!
, чтобы комментировать