16+
Выходит с 1995 года
29 марта 2024
«Для меня теория систем и кибернетика – лучшее доказательство существования Бога»

Предлагаем вашему вниманию интервью с Эдмондом Георгиевичем Эйдемиллером. Эдмонд Георгиевич - доктор медицинских наук, заведующий кафедрой детской психиатрии и психотерапии Северо-Западного государственного медицинского университета им. И.И. Мечникова,  профессор, почетный президент региональной общественной организации «Психическое здоровье детей и подростков», автор монографии «Психология и психотерапия семьи» (в соавторстве с В. Юстицкисом) и других книг.

- Эдмонд Георгиевич,  в июле исполнилось 10 лет кафедре детской психиатрии, психотерапии и медицинской психологии, которую вы возглавляете. Расскажите, пожалуйста, о переменах, которые произошли за десятилетие и о том, что удалось сохранить.

- Времена меняются: в преддверии юбилея произошло слияние двух вузов, и теперь учебное заведение, в котором мы трудимся, называется Северо-западный государственный медицинский университет имени Ильи Ильича Мечникова. Наша кафедра при этом сохранилась в том же виде, в котором она существует уже многие годы и это радует меня, поскольку, на мой взгляд, это признак доверия к нам и признание значимости нашей работы. Я считаю наиболее значимым, что мы с коллегами специализируемся в семейной психотерапии в рамках онтогенетического подхода, мы разные, но у нас общие принципы и общее мировоззрение. Кафедра очень маленькая по количеству специалистов, но, что называется, удаленькая: все эти 10 лет мы продолжаем учиться, сами тоже учим, лечим, занимаемся наукой и на конкурсах научных работ завоевываем первые места.

На кафедре работают люди разных возрастов – есть очень молодые сотрудники, есть люди среднего возраста, есть пожилые, что позволяет обеспечить преемственность, передачу опыта. При этом каждый преподаватель кафедры уникален. Профессор Никольская Ирина Михайловна (помощник заведующего кафедрой по научной работе) стала автором метода психодиагностики и психотерапии, который получил название «Метод серийных рисунков и рассказов», она написала много монографий и учебных пособий, в которых  освещены механизмы психологической защиты у детей, подростков и взрослых. Научные исследования, проводимые ею, характеризуются новизной и структурированностью. Доцент кафедры Марина Юрьевна Городнова – кандидат медицинских наук, заведующая учебной частью кафедры. Она специализируется в лечении наркозависимых с помощью бифокальной семейной и групповой психотерапии, модель которой она разработала сама. Вместе с другими сотрудниками кафедры она создает программы обучения моделям и методам групповой семейной психотерапии, гештальт-терапии, краткосрочной аналитической психодрамы. Игорь Валерьевич Добряков – доцент, кандидат медицинских наук, он имеет два высших образования – медицинское и психологическое. Он является одним из пионеров перинатальной психологии, психиатрии и психотерапии, а также автор многих моделей психотерапии, например, индивидуальной, игровой и семейной психотерапии беременных женщин.  Кроме того, Игорь Валерьевич отвечает за подготовку интернов и клинических ординаторов. Ассистент кафедры Нина Викторовна Александрова – врач высшей категории, одна из первых в России стала проводить индивидуальную и семейную психотерапию  ВИЧ-инфицированных пациентов. Она начинала работать в те годы, когда не только психотерапевты, но и врачи-инфекционисты боялись работать с больными, поскольку было множество мифов и страхов, связанных с этой болезнью. Ассистент Игорь Александрович Колесников, кандидат медицинских наук, имеющий медицинское и психологическое высшее образование, специализируется на психотерапии беременных женщин, у которых обнаружена депрессия. Ассистент Ирина Леонидовна Коломиец, психолог по образованию, является сертифицированным в Европе гештальт-терапевтом. Светлана Юрьевна Кутехова – старший лаборант кафедры, врач высшей категории. Сфера ее интересов – оказание помощи детям и подросткам  в кризисных ситуациях.

Очень важный аспект работы нашей кафедры – внедрение супервизии. Это стало очень значимым элементом обучения психологов, психотерапевтов и психиатров.

- Супервизия специалистов на кафедре имеет свою специфику?

- Мы стараемся соблюдать анонимность при обсуждении клинических случаев и супервизии. Нужно сделать так, чтобы пациент всегда чувствовал себя защищенным, ведь психотерапевтический процесс похож на постепенное обнажение души. «Публичное раздевание» пациентов, которое практикуют некоторые мои коллеги,  считаю неэтичным. Также считаю неэтичным принимать пациентов одного за другим, без перерыва между сессиями, поскольку в этой ситуации, выходя из кабинета, люди видят друг друга и невозможно обеспечить анонимность. На нашей кафедре большинство консилиумов – заочные, с использованием видеозаписей. Даже обсуждая какой-то сложный случай с коллегами, я перестраховываюсь и называю пациента вымышленным именем, не привожу факты,  по которым можно было бы узнать этого человека. Многим кажется это чепухой, некоторые даже утверждали, что если у психотерапевта перед дверью большая очередь, значит психотерапевт - прекрасный специалист. Я считаю, что это не так. Конфиденциальность необходима.

В свое время мне посчастливилось пройти годичную программу обучения в центре Анны Фрейд, который находится в Лондоне. Я очень благодарен коллегам за то, что на заочных диагностических конференциях в этом центре я видел примеры этичной и высокопрофессиональной работы психотерапевтов.

- Расскажите, пожалуйста, о том, что вам показалось значимым.

- Работа детских психоаналитиков в Центре Анны Фрейд доставляла мне удовольствие. Они хорошо понимают мотивацию поступков ребенка. Интересен их подход к диагностике, их стремление описать поведение, а не повесить ярлык. В нашей стране такой же вдумчивый подход демонстрировали в свое время мои учителя – блестящие психиатры - Дмитрий Сергеевич Озерцковский и Виктор Ксенофонтович Смирнов. Они говорили: «Не смейте писать историю болезни терминами! Не пишите «больной галлюцинирует», описывайте свои наблюдения подробно: «Больной сидит, голова склонена влево, правое ухо чуть приподнято и когда его спрашиваешь о том, что происходит, отвечает, что с ним говорят». Это очень грамотное отношение – через год, снова принимая этого же больного, можно, прочитав описание, увидеть его ситуацию в динамике и лучше понять то, что с ним происходит сейчас.

Очень важным в подготовке детских психоаналитиков в Центре Анны Фрейд было обучение специалистов наблюдению: два года специалисты учились наблюдать за поведением детей и по памяти описывать увиденное. Профессор Михаил Михайлович Решетников, ректор ВЕИП, говорил, обращаясь к студентам, что они должны на каждом сеансе психотерапии записывать все, что происходит. Я ему сказал, что категорически с этим не согласен: если психотерапевт будет писать, беседуя, то пациент подумает, что с таким же успехом мог бы сходить к следователю. Я считаю, что психотерапевт должен записывать свои наблюдения позже – по памяти. И для этого, нужно, конечно, развивать наблюдательность и память.

Я практиковал наблюдение и тренировал память, начиная с 80-х годов, когда каждый сеанс групповой психотерапии подростков после его завершения записывал на бумагу. На сеансах присутствовали наблюдатели, которые тоже делали записи, и потом мы обсуждали все, что смогли увидеть. Это позволило развить и углубить способность к наблюдению. Сейчас во время психотерапии я уже не веду подробные записи. После каждого сеанса я записываю ключевые моменты: то, о чем мы говорили, на чем остановились, фиксирую, какое домашнее задание дал, если оно было. Это помогает мне на следующем сеансе уточнить у пациента, актуальна ли тема или он предпочтет говорить о чем-то другом. Это называется «держать руку на пульсе».

- Вы сказали, что специалисты, занимаясь диагностикой, могут, не желая того, навесить ярлык на человека, но в то же время нужно внимательно наблюдать за человеком, чтобы понять его поведение. Как найти баланс?

-  Если говорить о психиатрии и психотерапии, то диагностика, конечно, необходима. В работе психотерапевтов, психиатров есть определенные инструменты для того, чтобы ставить диагноз, которыми нужно осторожно пользоваться. Знание психиатрии и психологии позволяет мне, врачу, быть квалифицированным психотерапевтом. А психологу для успешной диагностики и успешной работы необходимо знание психиатрии и нейрофизиологии. В вопросах диагностики и понимания больного на меня колоссальное впечатление произвел Андрей Евгеньевич Личко. Он первым в СССР начал изучать психические заболевания подростков. И когда он проводил клинические разборы, многих психиатров его подход раздражал. Обычно психиатр исследует процессы восприятия, мышления, память, интеллект, а потом на основании исследования ставит диагноз. А вот Андрей Евгеньевич сперва спрашивал пациента как к нему обращаться, на «ты» или на «вы», узнавал о жалобах, спрашивал об обстоятельствах, вследствие которых больной оказался в больнице, о членах семьи и о том, как они реагируют на заболевание. Подростки очень его ценили. Посмотрев на его работу, я стал развиваться в этом же направлении. У меня и у сотрудников нашей кафедры есть правило – стараться, чтобы общение с пациентом и его родственниками напоминало беседу, чтобы у детей и родителей возникал интерес  к самим себе, тогда они начинают, преодолевая страх, узнавать самих себя. Карл Витакер, когда его на одном из семинаров  спросили, какая самая эффективная техника семейной терапии, сказал: «Слушать, только слушать». А я бы добавил: «Слушать и слышать, чувствовать и вчувствоваться».

- Чем вы руководствуетесь в своей работе сегодня?

- Во-первых, основными  положениями психоанализа, потому что психоанализ жив и многократно доказал свою эффективность. Фрейд говорил, что все причины психического расстройства скрываются внутри психики, но ему же принадлежат знаменитые слова «Корни невроза находятся на пороге отчего дома». Поэтому многие считают Фрейда предтечей семейной психотерапии. Могу свидетельствовать, что в работе с детьми психоанализ показывает хорошие результаты.

Во-вторых, в моей работе очень важен системный подход, общая теория систем Людвига фон Берталанфи. В свое время на меня колоссальное впечатление произвела монография Сальвадора Минухина «Семьи и семейная психотерапия», написанная в 1974 году. В то время ни Валентина Карловна Мягер, ни я, ни Татьяна Моисеевна Мишина, ни Александр Иванович Захаров, хотя мы и стояли у истоков семейной психотерапии в СССР, не знали и одной трети того, что там было написано. Благодаря Минухину я начал изучать системный подход, общую теорию систем и в 1990 году мы с Викторасом Юстицкисом написали первую в СССР монографию «Семейная психотерапия». Сейчас я также продолжаю его изучать. Для меня теория систем и кибернетика – лучшее доказательство существования Бога.

В-третьих, я использую нарративный подход, поскольку каждая семья говорит на своем языке и рассказ каждого из членов семьи о себе – это некое повествование. Задача специалиста – присоединиться к этому языку и корректировать этот язык, чтобы люди научились понимать сказанное. Вместе с моей сотрудницей, Ниной Викторовной Александровой, которая является моим  котерапевтом в течение 22 лет, мы создали модель аналитико-системной семейной психотерапии. Модель – это образец. Когда я говорю «модель» - это означает, что я не автор теории, я заимствовал и соединил некоторые теории, но технологическое воплощение – мое (или, в случае коллективной работы - наше). Направление – группа методов и моделей психотерапии, имеющих больше сходства, чем различий в лечебных механизмах и факторах. Техники психотерапии – конкретные  технологические действия,  которые могут применяться при разных методах и моделях психотерапии. Я говорю об этом потому, что хочу быть правильно понятым. В современной российской научной литературе такая свистопляска в терминологии,  что ученым  легко запутаться и неверно описать факты. Мы, психологи и психотерапевты, даже о терминах часто не можем договориться, а беремся лечить людей. Образно можно сказать так:  психотерапевты – это люди, которые, не обучившись арифметике, уже пытаются решать задачи по высшей математике.

 - Скажите, пожалуйста, что вы думаете о развитии психотерапии?

- Я считаю, пусть не все психологи со мной соглашаются, что развитие психотерапии идет от искусства к науке. И для меня психотерапия – тот вид деятельности, который основан на гуманитарной и естественнонаучной парадигмах. В двух последних книгах «Практикум по семейной психотерапии. Современные модели и методы» и «Аналитико-системная семейная психотерапия при шизофрении», которые вышли с авторскими иллюстрациями, я отчасти затрагивал этот вопрос. Сегодня идет поиск различных интегративных моделей психотерапии - появились гипноанализ, группанализ, аналитическая психодрама, когнитивный психоанализ, когнитивно-поведенческая психотерапия. Современная психотерапия стремится к интеграции.

Рисунки Эдмонда Георгиевича Эйдемиллера:

"Шутливый автопортрет тайного советника психотерапии Э.Г.Эйдемиллера и портрет маршала психологии Виктораса Юстицкиса"
"Шутливый автопортрет тайного советника психотерапии Э.Г.Эйдемиллера и портрет маршала психологии Виктораса Юстицкиса"

"Шутливый автопортрет тайного советника психотерапии Э.Г.Эйдемиллера и портрет маршала психологии Виктораса Юстицкиса"

"Триморд"
"Триморд"

"Триморд"

 

"Союз рук. Вариант нормы человеческих отношений"
"Союз рук. Вариант нормы человеческих отношений"

"Союз рук. Вариант нормы человеческих отношений"

"Семья больного шизофренией на приёме у психотерапевта (их восприятие ситуации)"
"Семья больного шизофренией на приёме у психотерапевта (их восприятие ситуации)"

"Семья больного шизофренией на приёме у психотерапевта (их восприятие ситуации)"

"Семья больного шизофренией"
"Семья больного шизофренией"

"Семья больного шизофренией"

Беседовала Юлия Смирнова

Интервью с Эдмондом Георгиевичем Эйдемиллером «Психотерапия – та же хирургия. Но в нашей профессии льющаяся кровь не видна»

Комментарии

Комментариев пока нет – Вы можете оставить первый

, чтобы комментировать

Публикации

Все публикации

Хотите получать подборку новых материалов каждую неделю?

Оформите бесплатную подписку на «Психологическую газету»